Дмитрий Хаустов

бытие остается с нами лишь в апофатическом модусе: как отрицаемое, как то, чего нет, как то, что не может быть названо.

Присутствие – это то, что есть, что присутствует перед нами здесь и сейчас, в настоящем. В этом смысле присутствие – истина. Истина, в свою очередь, предполагает тождество, идентичность: не может быть истины, которая одновременно есть ложь – во всяком случае на этом настаивает логика, да и наша мыслительная привычка туда же.

Парадоксально, но наше настоящее стало историей, даже не успев уйти хоть в какое-то прошлое. Все уже история, не успев наступить. Это трудное место, но я остерегусь называть его непроходимым.

Так самоуничтожается государство, от страха и неполноценности уходящее во все более полную изоляцию от мировой политической и, главное, экономической системы.

и далее: «Со времен Фрейда фраза: „Я хотел как лучше“ – больше не может служить оправданием. Добрые намерения – одна из лучших рационализации для дурных поступков, и нет ничего легче, чем убедить себя в валидности такой рационализации»

В небольшой работе «Избавление от иллюзий»[87] Фромм как раз сопоставляет Фрейда и Маркса – отметим себе, по каким признакам: оба мыслителя строят свои теории на трех принципах: во всем сомневаться, не чуждаться ничего человеческого, держаться той мысли, что истина делает свободным; обоих мыслителей можно назвать гуманистами; оба пытаются постичь поведение отдельного человека из общих представлений о поведении всего человеческого вида; оба рассматривают историю человечества как эволюцию (но в разных модальностях: Маркс был оптимистом, Фрейд – пессимистом); оба разрабатывают очень близкие друг другу понятия невроза и отчуждения (в некоторым смысле невроз также может считаться примером отчуждения); оба полагают, что главный показатель здоровья индивида – это его независимость; оба осознают детерминированность индивидуального сознания теми или иными скрытыми силами, оба поэтому ставят условием освобождения осознание этих детерминирующих сил (в случае Маркса речь идет об исторических, социально-экономических силах, в случае Фрейда – о силах физиологических, биологических).

Мы в фильме, мы в тексте, мы сами не знаем где.

портал в свободный, опасный, эротизированный мир диких мальчиков

Джоан, оставшаяся там, угодила в психиатрическую клинику. Берроуз поехал ее вызволять. Все вышло удачно, и воссоединившаяся пара направилась в Техас к Элвинсу. Вероятно, именно тогда в отеле Нью-­Йорка Билл и Джоан зачали ребенка. 21 июля 1947 года у них родился сын — Уильям Сьюард Берроуз III. Во время беременности Джоан продолжала употреблять бензедрин, что не могло не сказаться на здоровье Билли-младшего. Ему суждено было прожить куда более обсессивную, трагическую и короткую жизнь, чем отцу

ничего трансцендентного больше нет. Теперь истина — это твое личное дело, и отец твой, в ­общем-то, кто угодно.