Вадим Филатов

Небытие питается бытием и тем самым постоянно усиливает свою небытийность

Русский философ Арсений Чанышев считал, что лежащее в основе всего небытие (пустота) иллюзорно выступает как мир в его кажущемся многообразии. Небытие первично, оно представляет собой нормальное состояние мира, в то время как бытие — всего лишь временное отклонение, форма существования небытия. Небытие небытия есть бытие.

Чтобы не потерять рассудок, мы придумываем несуществующие причинно-следственные объяснения post factum.

настойчивые призывы устранить разум вызваны необходимостью протащить контрабандой некие откровенно противоречащие ему (неразумные) идеи.

Когда приходит понимание своего тотального бессилия перед случаем, когда ты вдруг глубоко осознаешь свою безмерную малость и предельную хрупкость в этой гигантской и непостижимой Вселенной, остается одно — смириться.

Небытие небытия есть бытие.

Русский философ Арсений Чанышев считал, что лежащее в основе всего небытие (пустота) иллюзорно выступает как мир в его кажущемся многообразии. Небытие первично, оно представляет собой нормальное состояние мира, в то время как бытие — всего лишь временное отклонение, форма существования небытия.

Поскольку небытие существует, не существуя и не существует, существуя, оно есть время.

[60, с. 157—165] (А.Н.Чанышев. Трактат о небытии)

«Мы все ходим по тонкому льду над океаном небытия. Чем интенсивнее бытие, тем оно более хрупко, тем оно сильнее подвержено гибели», — говорит Чанышев. — «Любовь — это попытка зацепиться за чужое бытие, и тем самым сделать своё бытие более устойчивым». Именно поэтому перед лицом невыносимых физических и душевных страданий многие обращаются к Богу, пытаясь зацепиться за Его вечность.