Лена Кончаловская

Я этого хотела больше всего. Просто уснуть вместе с тобой. Возьми меня с собой спать, в самый сонный сон. Побыть с тобой во сне, в этом затерянном измерении, где-то между плотью и ангелами, где ничто не сопротивляется. В этом самом нежном пространстве, доступном на этой земле.

Ты сказал: ты хочешь всё или ничего, но у меня нет всего.
Ты хотел сказать другое.
Ты хотел сказать: у меня нет всего для тебя. У меня ничего для тебя нет.

Мы сидим на кухне, соприкасаясь коленями и краями экранов, каждый занятый своим.

настоящая сила никогда не обороняется.

Каждый раз, когда ты выходишь за дверь, тебя больше нет. И тебя нет навсегда.

май смешался в один долгий, бесконечный, расплавленный на солнце день. Ты лежишь на кровати, подложив руку под голову, такой невозмутимый в своей наготе, и ближе тебя сейчас нет никого, но и к тебе никак не подобраться. Слишком далеко.
Под рукой белая гладь твоего живота.
Когда на ощупь ни с чем не спутаешь — точно знаешь: твое.
Поцелуй в косточку, поцелуй в пупок, поцелуй в тебя.

Я знаю, что на самом деле он не столько хочет кататься, сколько хочет кататься со мной. Я тоже хочу кататься с ним, в самом деле.

Часто гораздо проще рассказать всё как есть человеку, которого видишь в первый и, скорее всего, в последний раз. Наверное, оттого, что он ничего о тебе не знает — прозрачный, чистый контакт. Он не будет пытаться найти в словах пробелы, не будет угадывать, сколько еще слов ты оставила себе.

Скоро пойдет снег. Я дома. После бутылки вина, пары часов в самолете и спустя целое лето. Знакомые очертания в темноте берут меня в ласковые руки, и мне становится так спокойно. Мне так спокойно с тобой.

Плавать изящно и не теряя лица — особый талант. В воде все выглядят довольно жалко, никакой эротики.
Сексуальность появляется только на берегу. Белые следы от лямок на загорелых плечах. Узор соли на коричневатой, блестящей от масла коже. Струйки воды, стекающие вниз по животу.
Да.