Бьёрн Рёрвик

— Не надо хрюков, — сказал Лис, — план дурацкий.

Зачем было говорить «куку-муку»? Поросёнок же не виноват, что он маленький и глупый и знает о жизни гораздо меньше, чем Лис.

— Давай жвачку, — сказал Лис. — Я тут вспотел, как сыр.

Они пришли к Корове, но она сидела на своём подушковом дубе, и ничего хорошего это не обещало.

И ему тут же предложили второй, потому что всем хотелось ещё раз полюбоваться, как он ест, и научиться изыс­канным королевским манерам.

Они осторожно двинулись в сторону охламонского лагеря

— Прекрасная мысль, — одобрил охламонов командир, — так и сделаем. Хотя нет, нельзя: он озвереет и растопчет наши дома.

— А как насчёт отвратного императорского плюнделя? — спросил пекарь. — Я пока рылся в бумажках, наткнулся на рецепт.

— Про отвратный императорский плюндель сложено немало легенд, — объяснил охламонов командир. — Своим появлением он обязан императору Хламонию Дырокоробскому, чудовищному сластёне. Пристрастие к тортикам сыграло с ним злую шутку. Он так растолстел, что уже не мог вылезти из коробки и таскал императорский дворец на себе. Подданные потешались над Хламонием, да он и сам понимал, что так продолжаться не может. Императорским указом он пообещал награду пекарю, который придумает рецепт особого торта — такого, чтобы на сто дней начисто отбивал охоту есть сладости.

— И моя прапрапрапрапрапрапрапрапра­бабушка испекла отвратный плюндель, — сказал пекарь. — Отворот от сладкого ровно на сто дней с гарантией! Вот откуда у меня рецепт.

— А из чего такой плюндель пекут, у тебя есть? — спросил охламонов командир.

— Да там и не нужно ничего особенного, только порошок бен­гальского уксусного корня тонкого помола. Его замешивают в обычное бисквитное тесто.

— И этот порошок у тебя есть?

— Да, полпакетика от бабу­шки досталось. Как раз на один плюндель.

Приготовить отвратный торт оказалось плёвым делом. Не прошло и часа, как пекарь уже принёс его. С виду никто бы не заподозрил подвоха. Торт был похож на ромовую бабу. Краешки чуть темноватые, только и всего.

— Выглядит отлично, — сказал Лис. — Ты уверен, что он сработает?

— Зуб даю. Но есть его лучше тёплым.

— Поросёнок, за мной! — крикнул Лис и сорвался с места.

Картон Лютый сидел на земле рядом со своей норой и читал журнал.

— Позволь угостить тебя деликатесом, — сказал Лис, подходя ближе. — Это тебе за то, что подарил мне бумажку. Приятного аппетита, дорогой Картон!

— Хм, — сказал Картон. — Очень мило.

Он уже было разинул рот, но вдруг спросил с подозрением:

— А чего это он сбоку такой тёмный? Горелый, что ли?

— Что ты! — заулыбался Лис. — Он такой, как положено: тёп­лый и вкусный.

— Смотрите мне! А то горелую еду я не выношу.

Картон снова раскрыл рот, но снова остановился.

— Забыл спросить: а что это за пирог такой?

— Отвра... — стал отвечать Поросёнок

— Сгинь! — кричал Поросёнок. — Я боюсь! Там твой страшный и усатый ЧМо!

ра­зинули.

Плоская рыбина имела форму сердца. А спина у неё была в клеточку.
— Вафлямбала! — завопил Поросёнок. — Здесь водится вафлямбала!
Сомнений не было, в их реке плескалась вафлямбала. Причём довольно большая.
— Надо кинуть макароны поближе к ней, — засуетился Лис. — Поберегись! Готовится мастерский мегадальний бросок!
Лис смотал леску на катушку. Отошёл подальше, разбежался и — сви-иш! — со всей силы закинул приманку как можно дальше. Комок макарон со свистом прорезал воздух. Он напоминал бомбу с развевающейся гривой. И вдруг… Катушка неожиданно сказала «фррррп». Затем дёрнулась —

Вафлямбала продолжала выписывать крендели по воде. Поросёнок неутомимо закидывал удочку. Снова и снова. Но макароны каждый раз падали в воду у самого берега.
— Так мы никогда вафлямбалу не поймаем, — горестно сказал Поросёнок.
Не поспоришь, подумал Лис. Верёвка на Поросёнковой палке слишком короткая, её далеко не забросить. А на его удочке леска свалялась как колтун на голове.
Лис вздохнул и положил удочку на землю.
— Нам бы выдру!
— Вершу? — вспомнил рыбацкое слово Поросёнок.
— Нет-нет, выдру, — возразил Лис. — Она бы нас сейчас выручила.
— Выдра разве не зверь?
— Точно не знаю, — задумался Лис. — Возможно, что и зверь. Но в старину рыбу ловили выдрой. У каждого рыбака своя была. Он кидал выдру в воду, та плыла к рыбе и выплёвывала перед ней наживку. Рыба сразу начинала клевать. И хопс-хопс — богатый улов! Так и ловили.