Марк Моффетт

Общества, границы между которыми определяются с помощью идентичности их членов, основаны не только на личных связях соратников. В отличие от других видов животных, люди поддерживают социальную жизнь и прочные социальные сети с помощью множества сформулированных правил, передаваемых от одного общества к следующему. Ради взаимной выгоды мы тщательно прорабатываем способы действий (и наказаний) для обеспечения честного обмена и этичного поведения, применимые во многих сферах. Уборщик мусора делает свою работу, собирая мусор за незнакомцами, и получает зарплату. Он покупает кофе в магазинчике на углу у незнакомого продавца и может обратиться к сотне незнакомцев в церкви или на собрании профсоюза. Но управление такими взаимодействиями имеет границы. Несмотря на общие экономические выгоды и безопасность, обеспечиваемые обществом, разногласия между фракциями, особенно в том, что́ считать выполнением своих обязанностей и взаимной выгодой, могут быть болезненными. Однако подобные споры – это самое малое. Ни одно общество не обходится без преступлений и насилия (противоположность кооперации), совершаемых одним полноправным членом общества или группой лиц против другого. И все же общества могут существовать веками, даже если нарушение нормальной деятельности ускоряет их распад, – на ум сразу приходит Римская империя, хотя было бесчисленное множество других.

Хотя разногласия и неприветливость способны привести к износу ткани общества, их противоположность – кооперация – вовсе не обязательно объединяет общество или отделяет его от других обществ. Это справедливо, даже когда сотрудничество вносит вклад в накопление социального капитала, который повышает продуктивность целого. Самый серьезный недостаток утверждения, будто жизнь в обществе основана на кооперации, заключается в том, что при таком подходе игнорируется многое из того, что превращает существование в обществе в проблему. Социолог XIX в. Георг Зиммель рассматривал сотрудничество и конфликт как неразделимые «формы обобществления», каждая из которых невообразима без другой[31]. Излишне концентрироваться на кооперации – значит отбирать выгодные факты.

В сообществах наших родственников, человекообразных обезьян, доброта и кооперация – тоже лишь часть картины. Шимпанзе угрожают друг другу или открыто сражаются из-за статуса, а потерпевших поражение иногда изгоняют или убивают. Незначительная помощь, которую обезьяны оказывают друг другу, помимо связей между матерью и детенышем, обычно становится реальной, когда несколько особей действуют вместе и сражаются с соперниками, для того чтобы, свергнув их, один из «восставших» получил статус альфа-самца. Шимпанзе также объединяются для охоты на красных колобусов[32], но, согласно некоторым описаниям, они действуют скорее одновременно, чем совместно. Тот шимпанзе, что получит мясо, может дать другим попробовать добычу, но только если те будут попрошайничать[33]. Бонобо, которые выглядят как обыкновенные шимпанзе, но с маленькой головой и розовыми губами, более великодушны, но все же при первой возможности способны украсть еду у сородичей и не более склонны действовать в команде

Члены общества объединены идентичностью независимо от того, взаимодействуют ли они регулярно или желают выручить друг друга, хотя общая принадлежность может быть твердым первым шагом к превращению таких отношений в реальность.

Способность вспоминать других, вероятно, была необходимым первым шагом к эволюции сообществ у позвоночных животных[104].

Даже общественные насекомые, сам символ бездумной кооперации, могут сталкиваться с внутренней борьбой и действовать эгоистично. Несмотря на то что у большинства видов общественных насекомых обычно только царица (матка) – единственная особь, которая размножается, у медоносных пчел и некоторых муравьев некоторые рабочие особи ведут «подрывную деятельность» и откладывают яйца. Гнезда этих видов насекомых могут быть настоящими полицейскими государствами, в которых рабочие с неусыпной бдительностью ведут поиск, чтобы уничтожить любое яйцо, не принадлежащее царице[35]. О каком бы виде ни шла речь, индивидуумы, которые не выполняют свою долю работы, тянут за собой остальных. То, каким образом общества, от артроподов до людей, справляются с мошенниками и принуждают к справедливости, само по себе является предметом отдельной области исследований[36].

Типичное общество включает все разнообразие отношений, хороших и плохих, дружеских и враждебных. Принимая во внимание, что сотрудничество может процветать как внутри самих обществ, так и между ними и там, где нет обществ вообще, лучше рассматривать общество не как объединение занимающихся совместной деятельностью индивидуумов, а как определенный тип группы, в которой каждый обладает чувством принадлежности, обеспечиваемым за счет стойкой общей идентичности. Принадлежность к обществу (у людей) или к сообществу (у других видов животных) – это вопрос «да/нет», и неоднозначность – крайне редкий случай.

Сообщество больше всего конкурирует с другими сообществами, принадлежащими к тому же биологическому виду. Лучшая защита – это нападение. Обычный способ завладеть ресурсами сородичей – защищать не сами «активы», а заявить права на территорию, где они находятся. Территориальность – это выход, если участок можно полностью контролировать или по меньшей мере занять доминирующее положение. Поэтому виды используют один из подходов к выстраиванию международных отношений: возведение стены. У живущих в раковинах цихлид это настоящие стены из песка, сооруженные между комплексами апартаментов, занимаемых разными группами, а млекопитающие, такие как волки и гиеновые собаки, метят свои территории с помощью запаха. Луговые собачки используют преимущества визуальных ориентиров, таких как камни или кустарник; тем не менее даже границы, проведенные через открытое пространство, остаются неизменными и передаются от родителя потомству. Грызуны точно знают, где они находятся, и защищают свою территорию, изгоняя или убивая правонарушителей. Если виду свойственна территориальность, то его сообщества можно идентифицировать, просто нанося на карту передвижения животных, и таким образом показать, что отдельные группы занимают разные участки.

Шимпанзе нужно знать всех.
Муравьям не нужно знать никого.
Людям нужно знать лишь кого-нибудь.

Люди выработали маркеры идентичности по той же причине: от них могут зависеть наша безопасность и благополучие. Психолог Гордон Олпорт, основоположник психологии личности, объяснял, что «человеческий разум должен мыслить с помощью категорий… от этого зависит упорядоченная жизнь»