Виктор Давыдов

В ночь после комиссии в голову лезла всякая липкая муть. Проваливаясь в дрему, я снова оказывался в СПБ. В какой‐то момент поймал себя на том, что думаю о чем угодно, только не о свободе. Прошло целых полгода, но я так и остался заключенным психиатрической тюрьмы.

У меня не было ничего. Ни жены, ни любви, ни дома — ибо это не дом, куда в любой момент могут прийти какие‐то грубые мужики и увести тебя оттуда на несколько лет. Не было надежды на лучшее — была только злость.

«Вас надо кормить раз в день и пиздить раз в неделю, чтобы помнили, суки, что натворили»

все происходящее было проявлением борьбы каких‐то астральных сил — примерно как в «Звездных войнах». Силы Тьмы, укоренившиеся на Западе, по неизвестным, но имманентным причинам все время пытались уничтожить силы Света, окопавшиеся на территории СССР. К счастью, силы Света успешно угрозе противостояли, запрещая все подряд, кого‐то сажая и запуская свои танки бродить по соседним странам

Человеческая психика — удивительный инструмент, чем‐то похожий на шар, наполненный воздухом. Если шар медленно сдавливать, он лопнет — но, если сильно ударить, только отскочит подальше.

Коммунизм — это самый долгий путь от капитализма к капитализму

В России традиционно от встречи с государством ничего хорошего ожидать нельзя.

Чистой пропагандой был курс истории. В истории после 1917 года вообще ничего не было понятно. Я изводил учителя, домогаясь от него хоть какого‐то внятного рассказа о «культе личности Сталина», пакте Молотова — Риббентропа, Холокосте и многом другом, о чем в учебниках говорилось одной строчкой — если говорилось вообще. Учитель — тихий молодой еврей, имевший на руках больную жену, — бледнел уже только от одних вопросов.

Суть дела была даже не в политических идеях, которых в шестнадцать лет толком нет. Было нечто оскорбительное в том, что твоей жизнью управляет компания мрачных мужчин, именуемая «Политбюро».

Для того чтобы получить неприятности, не обязательно было писать лозунги. Вечерами патрули из милиции и добровольцев-дружинников вылавливали на улицах длинноволосых. Обычно дружинники их просто били, иногда «полиция нравов» ходила с ножницами и вырезала у пойманной жертвы клок волос.