Рут Кокер Беркс

Любопытно, что прах каждого человека имеет свой цвет.

Одинокие люди, как правило, совы, а не жаворонки, так что я знала, что мы никого не разбудим.

Мне хотелось поделиться с Тоддом уроком, который я усвоила: любовь, как и печаль, неизбывна. Нам остается лишь двигаться вперед, пронося эти чувства через всю жизнь. И, возможно, однажды мы сможем обнять кого-то, чтобы согреться.

На юге Америки имя женщины может появиться в газете только в трех случаях: она родилась, вышла замуж или умерла. Если твое имя появляется в прессе по какому-то другому поводу, значит, что-то пошло не так

И почему я решила помогать людям? Эти вопросы звучат снова и снова. «Почему вы этим занимались? Зачем?» Правильный ответ: как я могла этого не делать? Вопрос, который действительно стоит задать: как вы могли этого не делать?

И уже в 1988 году общество столкнулось с первой массовой вспышкой ВИЧ-инфекции в СССР. Она произошла в детской больнице Элисты, где, по версии эпидемиологов, медицинские сестры передали вирус через нестерильные шприцы почти трем сотням детей. Одними из первых жертв эпидемии и изгоями непросвещенного общества стали маленькие дети и их родители.

Таких пациентов отдавали онкологам, потому что считали, что СПИД — это разновидность рака, которая появляется у геев.

«У него снова умер раб, — говорили местные. — Этот парень из Англии не знает, как обращаться с рабами. Он их покупает, а они мрут как мухи».
Никто не знал, что рабы на самом деле не умирали. Дедушка Гардинер тайком сажал их на обозы, идущие до индейских земель, и отпускал на свободу.

Их буквально вышвыривали из больниц, потому что они геи. Некоторым не были доступны даже основные сведения о том, что с ними происходит

Доктор Портер, онколог, ужасно злился, что больных СПИДом размещают на его этаже, и считал меня омерзительной, потому что я заходила в палаты, а он оставался в дверях.