Егор Яковлев

Например, Фрэнк Баум, будущий автор добрейшей сказки «Волшебник из страны Оз», писал в газете Aberdeen Saturday Pioneer ранней зимой 1890 года:

«Белые, согласно закону завоевания и справедливости цивилизации, — господа американского континента, и лучшая защита наших пограничных поселений может быть обеспечена только полным уничтожением немногих оставшихся индейцев. Почему же не уничтожение? Их слава прошла, их дух сломлен, лучше для них умереть, чем влачить жалкое существование негодяев, какими они являются».

Через четыре дня после публикации этой статьи, 29 декабря 1890 года, произошла бойня на ручье Вундед-Ни, в которой 7-й кавалерийский полк из-за случайного эксцесса перебил 150 индейцев племени сиу, включая женщин и детей. Но сам эксцесс возник не на пустом месте: солдаты были наэлектризованы антииндейской пропагандой и психологически готовы убивать. После резни Баум в своей колонке бесстрастно отметил, что они поступили совершенно верно: надо было «стереть этих диких и необузданных существ с лица земли».

Британский писатель Энтони Троллоп публично высказался так: «Что касается чёрных жителей Австралии, мы определённо можем сказать, что они должны исчезнуть. Сделать так, чтобы их уход не сопровождался излишними страданиями, — вот что должно стать целью всех, кто занят решением этого вопроса». Прозаику вторил австралийский политик-лейборист из Квинсленда Винсент Лесина, который заявил в 1901 году: «Ниггер должен исчезнуть с пути развития белого человека» — так «гласит закон эволюции».

Неудивительно, что 30 марта 1941 года — на совещании, которое большой поклонник романов о покорении Америки Адольф Гитлер будет проводить с высшими чинами вермахта, — он сообщит своим генералам, что будущая война против СССР не будет такой же, как на Западе, — там предстоит борьба на уничтожение, в которой «жестокость послужит благом для будущего».

Лидеры нацистского государства сами собирались возбудить в немецком народе «стремление на восток» и воспроизвести колониальные прецеденты искусственно, опираясь на безоговорочно подчинённый им аппарат.

Индейцы греховны и отвратительны даже внешне. Застрельщиком этого тезиса выступил ещё Колумб, сообщивший в своём судовом журнале, что «на большом расстоянии отсюда есть мужчины с одним глазом и есть другие, с собачьими мордами, которые едят людей». Здесь обозначены и явные признаки физического уродства, и намёк на каннибализм: именно первооткрывателю Америки мы обязаны самим словом «каннибалы», которое является не чем иным, как искажённым словом «карибы», то есть названием одного из племён Карибских островов. Сам Колумб никаких людоедов не видел и в конце концов пришёл к выводу, что слухи о них — вымысел. Но в Европе легенда об индейцах как о пожирателях человеческой плоти получила широкое хождение.

Для всех остальных городов действует правило, что перед взятием они должны быть разрушены артиллерийским огнём и атаками авиации, а население должно быть принуждено к бегству. Ставить на карту жизнь немецких солдат для спасения русских городов от опасности пожаров или кормить их население за счёт немецкой родины — безответственно

Совсем иной оказалась модель англосаксонской колонизации. Она испытала огромное влияние пуританского кальвинизма, который идеологически обслуживал зарождающийся капитализм и внёс в христианство идею предопределения. Суть её состояла в том, что Бог предвечно уже предназначил каждого человека либо к спасению, либо к вечной погибели. Эта ветвь реформаторства разделила людей на изначально избранных и отверженных. «Хотя и говорят, — писали кальвинисты, — что Бог послал сына своего для того, чтобы искупить грехи рода человеческого, но не такова была его цель: он хотел спасти от гибели лишь немногих. И я говорю вам, что Бог умер лишь для спасения избранных» . Изменить или исправить свою судьбу, согласно кальвинизму, было нельзя. В событиях жизни можно было лишь искать знаки того, что уготовил Всевышний.

Это учение наложило большой отпечаток на формирование английского самосознания, в котором национальные успехи воспринимались как признак избранности и божьего благоволения.

В конце XVI века богослов и философ Томас Картрайт провозгласил, что «Англия — это Израиль Господа», англиканские священники стали обращаться к пастве «избранный народ». Уже в XVII веке, пишет американский историк Дэвид Стэннард, «британцы считали себя самым цивилизованным народом на Земле и одобрительно кивали на слова Оливера Кромвеля “Бог был англичанином”»

Переплыв океан, пуритане вскоре стали свидетелями страшной эпидемии оспы, которую они сами же и принесли в Новый Свет. Индейцы Массачусетса умирали сотнями у них на глазах, отчего «ранние колонисты назвали эти земли “новообретённой Голгофой”. Но эта Голгофа радовала пуритан — не только потому, что занесённые болезни не угрожали их жизням, но и потому, что покрытые язвами тела индейцев выглядели однозначным признаком божественного одобрения их колониальных усилий».

В течение следующего столетия идея богоизбранности американских пуритан развивалась и шлифовалась в связи с их успехами. По словам Арнольда Тойнби, «в XVIII в. противоборство между народами Западной Европы за главенство в заокеанском мире закончилось полной победой протестантов, говоривших на английском языке…. Это было большим несчастьем для человечества, ибо протестантский темперамент, установки и поведение относительно других рас, как и во многих других жизненных вопросах, в основном вдохновляются Ветхим Заветом; а в вопросе о расе изречения древнего сирийского пророка весьма прозрачны и крайне дики». В XIX веке эти установки эволюционировали в философско-политические доктрины Соединённых Штатов Америки, которые не утратили своего влияния по сей день