Майя Гёпель

Но помимо продуктивных видов человеческой деятельности существовали и непродуктивные, когда нечто уже созданное просто перемещается туда-сюда, — например торговля или распределение денежных средств. За них была предусмотрена определенная плата, но речи о созидании ценности не шло. Смит, кстати говоря, считал, что вознаграждение за такие труды — вопреки усилиям финансистов — должно быть довольно низким [22].

С помощью языка и его средств мы выражаем то, чего хотим добиться и что имеет для нас значение. Значит, развитие концепции или теории, помимо всего прочего, определяет границы нашего мышления. А с ними — и границы наших возможностей формирования будущего. Потому что мы формируем его каждый день. С помощью инноваций и технологий, своим поведением, решениями и правилами совместного существования, которые мы для себя определяем. А главное, целями, которые мы перед собой ставим.

Экономическая система, которая нацелена на постоянный рост в ограниченном мире с невозобновляемыми ресурсами, не является устойчивой. Необходимо пересмотреть наше понимание того, из чего сложится процветание людей послезавтрашнего дня. Для этого нужны новые понятия и принципы, которые помогли бы сформулировать то, что в будущем мы станем считать важным. Нельзя дальше называть экономическим ростом разрушение планеты. Нельзя называть созданием ценности простое мультиплицирование денег.

Помните про День экологического долга? Время, за которое мы потребляем все, что Земля может воспроизвести, каждый год заканчивается на несколько недель раньше. Вдумайтесь только: в Германии в 2019 году этот день наступил в мае.

Но, как вы догадываетесь, несмотря на это, никто по-прежнему не сомневается, что нашей главной целью является неуклонный рост с помощью инноваций и прогресса. Доходность, прибыль, увеличение объемов производства и продаж остаются главными индикаторами успешных нововведений.

Мировая экономика продолжает расширяться, и при этом никто не ставит перед собой цель научиться жить в планетарных границах и сделать это, не нарушая системной эффективности природы. Эффективность с точки зрения экономической науки — это, попросту говоря, возможность купить два по цене одного.

Но если ими специально заняться, как это сделал социолог Филипп Штааб в своей книге «Лживые обещания. Рост в цифровом капитализме» (Falsche Versprechen: Wachstum im digitalen Kapitalismus), то становится очевидной еще одна форма простого разрыва взаимосвязи: между техническим и общественным прогрессом. Мы снова сталкиваемся с тем, что увеличение продаж и экономический рост превращаются в самоцели, а инновации служат средством для их достижения: «При покупке товаров в обществе материального изобилия редко руководствуются только их потребительной ценностью, но в основном — их отличительным потенциалом, то есть возможностью, благодаря обладанию дефицитными вещами или предметами с особыми символическими социальными коннотациями, показать свое отличие от других. С экономической точки зрения преимущество заключается в том, что потребности покупателей оказываются неисчерпаемыми и независящими от полезных качеств товаров» [29].

По мнению Бешорнера, установление регулирующих рамок для деятельности рынка является не только экономической, но и этической задачей. Должны быть созданы стимулы для сдерживания поведения, направленного на удовлетворение собственных интересов, и поощрения деятельности, продиктованной нравственными соображениями [49].

90 лет назад Джон Мейнард Кейнс, один из величайших экономистов всех времен, написал эссе под названием «Экономические возможности наших внуков» (Economic Possibilities for Our Grandchildren) [6]. В нем он размышлял о том, что произойдет с человечеством, когда оно разрешит все экономические проблемы, удовлетворит все материальные потребности и будет иметь все необходимое. Наблюдая постоянное развитие производства, Кейнс предполагал, что этот момент настанет к 2030 году. Тогда, считал он, нам будет достаточно работать только 15 часов в неделю. Этого хватит, чтобы поддерживать экономику на стабильном уровне.

Вопрос, который в связи с этим поставил ученый, звучал следующим образом: что мы будем делать со всем освободившимся временем?

Да, что же нам с ним делать?

Как вы думаете?

Конечно же, мы станем просто наслаждаться жизнью.

Кейнс тоже так решил. Он считал, что мы задумаемся о своем благополучии и постараемся полностью раскрыть свой человеческий потенциал. Будем проводить время с друзьями и родными, заниматься самообразованием и посвящать себя искусству и культуре.

Видите как: мы не приносим меньше вреда окружающей среде из-за того, что стали богаче. Наоборот. Мы, разумеется, защищаем нашу собственную природу с помощью строгих правил и используем систему переработки мусора, которая со стороны кажется весьма прогрессивной. Но почти никогда не интересуемся, как там наш балансовый отчет — включает все издержки? Мы отдаем на аутсорсинг то, что нам неудобно, и прибираем к рукам то, что нам выгодно. И это касается всей Европы — части света, которая крайне нуждается в том, чтобы эксплуатировать земли других стран. Так называемый экологический след Евросоюза занимает внушительные 640 млн га, которые необходимы для обеспечения нашего образа жизни. Это примерно в полтора раза больше, чем площадь всех 28 государств, входящих в ЕС. Без Великобритании станет на 80 млн га меньше — примерно столько требуется одной Германии [34]. В то же время импортеры продукции, выращиваемой на этих землях, обычно заинтересованы прежде всего в низких ценах и куда меньше в том, чтобы сохранять устойчивую урожайность этих почв на долгосрочную перспективу. Наше благополучие и богатство, то есть наше привилегированное положение на рынке — вот что дает нам возможность так себя вести.

Для разрешения «парадокса обеспеченности» первым шагом могла бы стать корректировка экономических подсчетов и, соответственно, цен. Цены на многие товары должны вырасти — настолько, чтобы отражать все реальные затраты, связанные с их производством, транспортировкой и переработкой отходов. Учет выбросов углекислого газа при ценообразовании — это попытка двигаться в правильном направлении. Цены должны не только влиять на те решения, которые вы принимаете как потребитель, но еще и формировать преимущества в издержках для тех инноваций, которые не создают выбросов парниковых газов. Другими словами, при формировании цен должен учитываться экологический ущерб, что приблизит нас к более объективному представлению о создании ценности. В этом могла бы помочь цифровая революция: приборы, отслеживающие CO2, или электронная маркировка отдельных видов сырья и компонентов продукции увеличат шансы на то, чтобы рынок был способен надежно и бесперебойно удовлетворять наши потребности в будущем.

Это и есть наш дом — маленькая и кажущаяся такой хрупкой планета, окруженная бездонной тьмой космоса. Единственная планета Солнечной системы, на которой есть жизнь.