Ноам Хомский

если вы действуете так, будто для изменений к лучшему нет возможности, то вы тем самым гарантируете, что изменений к лучшему не будет.

Отцы-основатели США повторяли настроения британских «достойнейших мужей» почти в тех же словах. Вот как об этом писал один из них: «Когда я говорю об общественности, то я имею в виду только разумную ее часть. Невежественные люди и плебеи столь же неспособны судить о способах [правления], сколь неспособны они справляться с [его] браздами».

Среди историков, изучающих Мэдисона, существует консенсус относительно того, что «конституция была по сути аристократическим документом, предназначенным для сдерживания демократических тенденций того периода», передав власть людям «лучшего сорта» и исключив тех, кто не был богатым, знатным или выдающимся в силу распоряжения политической властью (Ланс Бэннинг). Основная ответственность правительства состоит в «защите состоятельного меньшинства от большинства» заявил Мэдисон. Таков ведущий принцип демократической системы от ее истоков и по сей день.

Гумбольдт утверждает, что человек рожден для того, чтобы познавать и творить, и когда взрослый или ребенок познает и творит, исходя из собственного свободного выбора, тогда, по его собственным представлениям, он становится художником, а не орудием производства или хорошо обученным попугаем. В этом и заключается сущность гумбольдтовской концепции человеческой природы. Мне кажется, это весьма поучительно и интересно в сравнении с Марксом, с его ранними текстами, особенно с рассуждениями об «отчуждении труда, когда труд навязан работнику извне… а не является частью его природы, так что он не реализует себя… и чувствует себя несчастным, физически истощенным и морально униженным…» именно отчужденный труд «отбрасывает одних рабочих к варварским видам работы, а других превращает в машины», лишая человека его «родового характера», его «свободной сознательной деятельности» и «продуктивной, плодотворной жизни»7.

Гумбольдт не предвидел, что в условиях хищнической капиталистической экономики государственное вмешательство станет абсолютной необходимостью, чтобы поддерживать человеческое существование и предотвращать разрушение окружающей среды. Я говорю это как оптимист, разумеется. Как писал Карл Поланьи, саморегулирующийся рынок «не может существовать, не подрывая человеческие и природные основы общества; он уничтожил бы человека физически и превратил бы его окружение в пустыню»

демократия по большей части имитируется, если индустриальная система контролируется какой-либо формой автократической элиты, будь то собственники, управленцы, технократы, руководящая партия, государственная бюрократия или тому подобное.

Джордж Болл объяснял, что проект создания интегрированной мировой экономики во главе с американским капиталом — иными словами, империи — не идеалистическая фантазия, а трезвый прогноз.

корпоративная элита управленцев и собственников по-прежнему правит как экономикой, так и политической системой — по крайней мере в очень большой степени. А так называемый народ делает случайный выбор из тех, кого Маркс однажды назвал «соперничающими кликами и авантюристами из правящих классов»58.

классический либерализм. Его доктрина заключается в том, что функции государства должны быть решительно ограничены. Но эта привычная и хорошо всем знакомая характеристика на самом деле очень поверхностна. Если заглянуть глубже, мировоззрение классического либерала развивается из определенной концепции человеческой природы — именно той, что подчеркивает важность многообразия и свободного созидания, — и таким образом это мировоззрение по существу противостоит промышленному капитализму с его рабством заработной платы, его отчужденным трудом, его иерархическими, авторитарными принципами социальной и экономической организации. По крайней мере в своей идеальной форме классическая либеральная мысль противостоит концепциям собственнического индивидуализма, неотъемлемым от капиталистической идеологии. По этой причине классическая либеральная мысль ищет избавления от социальных оков, чтобы заменить их социальными обязательствами, обусловленными не состязательной алчностью хищнического индивидуализма и, разумеется, не корпоративными империями — государственными или частными. Вследствие этого классическая либертарианская мысль, как мне кажется, ведет прямо к либертарианскому социализму — или анархизму, если вам так больше нравится, — если объединить ее с пониманием индустриального капитализма.

после событий прошедшей половины столетия было бы крайне наивно игнорировать настойчивые предупреждения Бакунина о том, что «красная бюрократия» окажется «самой отвратительной, мерзкой, гнусной и самой опасной ложью нашего века»28. В 1870 г. он писал: «Возьмите самого яростного революционера и посадите его на всероссийский престол или дайте ему власть диктатора, о которой так много мечтают наши зеленые революционеры, и он через год сделается хуже самого Александра Николаевича»