Руперт Колли

Эта война была промышленной, поскольку весь объем производства мог идти на военные нужды.

Фонари по всей Европе погасли, и мы уже не увидим, как они вспыхнут вновь

к Рождеству все закончится»,

Сладка и прекрасна за родину смерть

Император Николай II намеревался посредством победоносной войны подавить революционные настроения, заразившие его империю. Франция, все еще переживавшая поражение во Франко-прусской войне в 1871 г., получила шанс добиться реванша.

Битва при Сомме продолжалась еще два месяца. Врукопашную шли солдаты со всей Британской империи – из Австралии, Канады, Новой Зеландии, Индии, Южной Африки. Бой, длившийся 140 дней, завершился лишь 18 ноября. В мясорубке погибло примерно 400 тысяч британцев, 200 тысяч французов и 400 тысяч немцев. Такой ценой союзники одолели восемь километров. Вынужденные отступить немцы укрылись за второй, отлично укрепленной сетью траншей – линией Гинденбурга.

Радиообращение Молотова прозвучало из громкоговорителей через восемь часов после начала немецкого вторжения, которое осуждалось как «беспримерное в истории цивилизованных народов вероломство».
3 июля в своем первом публичном обращении после немецкого вторжения Сталин заговорил о «всенародной отечественной войне». Сталин призвал народ объединиться и дать отпор «извергам и людоедам», вероломно напавшим на страну. «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! – начал Сталин. – Дело идет… о жизни и смерти Советского государства; о жизни и смерти народов СССР; о том – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение».

…Голод перманентен, невыключаем… мучительнее, тоскливее всего во время еды, когда еда с ужасающей быстротой приближалась к концу, не принося насыщения.

В городе пропала вода, поскольку водопроводные трубы замерзли, а насосные станции были разбомблены. Без воды высохли краны, перестала работать канализационная система. Люди использовали для отправления естественных надобностей ведра и выливали нечистоты на улицу.

Слушайте, товарищи!» И город слушал. Слушали подступившие к нему немцы. Слушал весь мир. Все слушали, как Ленинград заново обретает свое нравственное начало.