Рейчел Херц

Подобно наркотикам и алкоголю, сладкое особствует выработке гормона удовольствия дофамина.

Самые ранние формы жизни на Земле обладали своего рода чувством вкуса, т. е. способностью воспринимать химические вещества окружающей среды, которая позволяла им определять, какими кусочками можно полакомиться, а от каких стоит держаться подальше, чтобы самим не стать едой. По сути, из всех химических чувств первыми развились именно вкус и обоняние.

Они есть в поджелудочной железе, печени и даже на половых органах у мужчин. При вдыхании ядовитых веществ вкусовые рецепторы легких посылают сигналы в головной мозг, заставляя нас кашлять, чтобы изгнать чужеродные элементы. Вкусовые рецепторы носа помогают бороться с инфекциями, а вкусовые рецепторы кишечника влияют на восприятие пищи и сообщают мозгу, что лучше съесть – мороженое или чизбургер – и когда пора остановиться. Некоторые ученые считают, что сбой в работе сигнальных путей этих рецепторов ведет к развитию различных заболеваний, связанных с питанием, например к синдрому раздраженного кишечника и диабету (1).

несмотря на незначительные различия, человек воспринимает базовые вкусы любым участком по всей площади органа – кроме центральной части, которой, как выяснилось, свойственна «вкусовая слепота».

В отличие от языка, подобный «картообразный» вид имеет вкусовая зона коры головного мозга, где нейронные кластеры определенных отделов реагируют на различные базовые вкусы: один отдел отвечает за кислое, другой – за горькое, третий – за сладкое, а четвертый – за соленое. Последние исследования показывают: чтобы ощущать вкус, нам вообще не нужен язык.

Чарльз Цукер, нейробиолог из Колумбийского университета, перевернувший традиционное представление о вкусе, провел следующий эксперимент: он стимулировал «горькие» нейроны в головном мозге мышей и обнаружил, что животные начинали морщиться и содрогаться, словно от горького. А когда Цукер давал мышам горькую жидкость и при этом стимулировал «сладкие» нейроны, подопытные вели себя так, как будто наслаждались лакомством (2). Рот распознаёт химические вещества соленого, кислого, сладкого и горького, однако именно мозг сообщает разницу между анчоусами и яблочным соусом и говорит нам, что сладкое – это приятно, а горькое – нет. По сути, непреодолимую тягу к сладким продуктам и напиткам можно перебороть. Если вы хотите превратить шоколадный пирог в адское блюдо, достаточно включить определенные нейроны. И поверьте, это не фантастика.

Топливо для головного мозга – это чистая сладость, т. е. глюкоза. На поддержание его работы уходит 20–25 % всех потребляемых калорий и 60 % глюкозы из крови. Без сахара мы превратились бы в неисправных роботов

Пока одни химические соединения усиливают сладость, другие ее заглушают. Вы замечали, что после чистки зубов апельсиновый сок кажется горьким?

Между тем есть очень малый процент худых людей, у которых способность откладывать жир полностью отсутствует, и все же, несмотря на низкую массу тела, у них развивается метаболический синдром (10). Отсюда следует, что лишний жир сам по себе не опасен, все дело в том, каким образом ваш организм его хранит.

В мире, где еще не существовало супермаркетов, источником сладкого были преимущественно углеводы. Углеводы – это калории, а значит – основа выживания. Ведь на протяжении всей истории человеку приходилось постоянно заботиться о том, чтобы добыть пищу. Способность ощущать сладость спасла нас от голодной смерти. Умение разжигать огонь и готовить еду позволило сделать углеводы, например клубни и крахмалистые растения, вкусными и питательными и, как считают ученые, способствовало эволюции самого сложного творения на Земле – человеческого мозга (3).

Некоторые химические вещества способны творить чудеса. Миракулин – экстракт африканских ягод, получивших очень точное название «магический фрукт», – превращает кислое в божественно сладкое. Сами по себе ягоды практически безвкусные, но при добавлении в кислую пищу они блокируют кислые вкусовые рецепторы и активируют сладкие, в результате сметана ощущается, как глазурь. Чем кислее продукт, тем слаще он становится.