Элла Венгерова

Летописец, который присутствовал при событии, еще раз переживает то, что он видел. Он записывает свой опыт на собственном теле, совершая акт членовредительства. Эти записи делают его типичным мучеником того, на что обрекает нас Провидение, он уже при жизни лежит в гробу своих воспоминаний.

Одна только мысль, что мне пришлось бы по утрам облачаться в тогу и целый день, целый божий день, не снимая, таскать на себе эту драпировку, могла бы довести меня до самоубийства. Я люблю ходить, ходить, ходить, а если вдруг захандрю, вскакиваю на ходу в трамвай. И хандры как не бывало. А римляне никогда не ходили. Они везде стояли столбом. Но когда я в купальне накидываю простыню и завязываю ее узлом, она через пять минут непременно куда-то съезжает. Такой вот я нервный непоседа.

Двести тысяч евро в год, роскошная ассистентка, каждые четыре месяца тур на Гавайи – и все-таки переутомление.