Антонио Итурбе

В воздухе плывет аромат лаванды и розмарина, небеса окрашены библейской синью, каменные домики, попадающиеся по дороге на аэродром, утопают в бугенвиллеях, а через открытые окна доносятся запахи кофе и свежего сыра. Война — аномалия. Люди убивают друг друга даже в самые ослепительные дни.

Он хочет, чтобы события просто случались, потому что именно так и происходит в жизни: без всяких подводок, без намека на логику, без того, чтобы мы в точности знали как и почему. Жизнь ни о чем тебя не предупреждает, она просто втягивает, вовлекает тебя в ход событий, и все.

думает, что счастье круглое, как шар, и всегда, выскользнув из рук, катится по улице вниз. А тоска, наоборот, имеет форму куба и застревает в горле.

Найдутся те, кто подумает, что это проявление никому не нужного мужества в лагере смерти, где есть другие, гораздо более неотложные заботы: книги не излечивают больных и не могут быть использованы как оружие против палачей, они не наполнят желудок и не утолят жажду. Все это верно: не культура необходима для выживания человека, всего лишь хлеб и вода. Это правда: если есть хлеб, чтобы есть, и вода, чтобы пить, человек выживет, но только на хлебе и воде все человечество умрет. Если человек не реагирует на красоту, если не использует фантазию, закрывая глаза, если он не способен задавать вопросы и нащупывать границы собственного незнания, то он — мужчина или женщина, но не личность; он ничем не отличается от лосося, зебры или овцебыка.

Книги чрезвычайно опасны — они заставляют думать.

Книги чрезвычайно опасны — они заставляют думать

Рисовать — это был способ поговорить с самой собой в те нередкие вечера, когда она сникала под тяжестью отчаяния юности, которая, не успев начаться, уже закончилась.

седых волос доживает не кто попало, а только немые.

Когда на тебя смотрит ни в чем не повинный человек, а ты кричишь на него — то рубишь под корень тонкое деревце.

бреющем полете, столь низком, что машина, как гребешком, прочесывает маковое поле.