Ольга Паволга

В этот город больше не возят слов, мы беспомощны и тихи – собираем крошки из-под столов на проклятия и стихи.

Бросили один на один с войной, наказали быть начеку. Теперь все, что было когда-то мной, спит не раздеваясь, пьет из горла и грызет щеку. И не знаешь, к кому тащиться такой смурной – к психотерапевту или гробовщику.

"Мать-одиночка растит свою дочь скрипачкой…"

И Иосиф Бродский сидит у меня в купе, переводит дух
С яростного русского на английский

Вот когда мы бухали, плакали или грызлись…»

Пап, я вырасту в мизантропа и извращенца,
Эти люди мне просто не оставляют шанса».
Кнолл осознает, что его сынок не имеет сердца,
Но уж больно циничен, чтоб из-за этого сокрушаться.

Совпали частотами, Костя, бешеный резонанс; запели вчера —
так слышно на полквартала. Похожи просто нюанс в нюанс,
одно и то же на лбу у нас десница божия начертала.

Так вычисляют своих – на раз, без предисловий и прочих
вводных. Слишком старые души сослали в нас, простых, тупых
молодых животных

Довольствуйся малым, мой свет, учись ничего не ждать.
А то так и будешь годами ждать, словно Вечный Жид.
Радуйся мелочи, сразу станет чуть легче жить.
Сразу снидет на голову божия благодать