Иероним Ясинский

так благоговейно преклонял колени в молитве,

— Я осел!— произнес доктор после долгого молчания.— Знал ли ты это раньше, Оливер?

Утром — маленькая церковь, за окнами которой трепещут зеленые листья, снаружи поют птицы и напоенный сладким ароматом воздух льется сквозь низенький вход, наполняя благоуханием скромный храм

— Ах!.. Да помилует нас Господь!— горячо воскликнул Оливер.

— Аминь, дитя мое!—

Я уверен... твердо, твердо уверен... что ради вас — такой доброй тоже, и ради себя самой, и ради всех, кого она делает счастливыми — она не умрет. Небо не позволит ей умереть такой молодой.

Господи, да сбудется воля Твоя! Я люблю эту девушку, и Ты знаешь, как горячо!

непрерывно доказывать ей свою благодарность и преданность.

Как несомненны доброта и милосердие Всевышнего, так верно и то, что она будет жить, много лет еще доставляя нам радость!

Это было почти чрезмерное счастье.

— Лучше, гораздо лучше!—