Петр Рябов

историков, давно превративших анархическое движение в постоянно действующий музей истории анархизма

время мыслителей навсегда кануло в Лету, и пришло время комментаторов

(Николай Гумилёв).

Могут сказать: всякая серьезная борьба, всякая революция поневоле оглядывается назад; так герои Великой Французской Революции рядились в тоги республиканцев Древнего Рима, а революционеры 1848 года и парижские коммунары точно так же были зачарованы магией Великой Революции и на своей новой сцене разыгрывали старые представления.

Единой философии, единой «системы» анархизм XIX-го века не создал

веры в свободу, из которой может родиться и зло, но вне которой не может родиться благо.

оценки и ценности – вне науки, и, если наука лезет за свои пределы, то неизбежно вносит в сферу оценок и ценностей присущие ей фатализм, бездушие и безличность

Пристрастия творца «научной системы» влезут контрабандой через чёрный ход, вместо того, чтобы открыто прошествовать по парадной лестнице

Какова же структура души? Наиболее подробную и основательную ее характеристику дали Платон и Аристотель. Платон сравнил душу с крылатой колесницей, запряженной двумя конями, один из которых красив, умен, благороден и покорен вознице, а другой безобразен, непослушен, капризен и все время стремится к земле. Возница в этой метафоре — высшая, разумная часть души, наиболее причастная миру эйдосов и призванная управлять душой, как возница — конями. Благородный конь символизирует волевое, страстное начало души, а конь безобразный — начало чувственное, вожделеющее, наиболее низкое и тесно связанное с телом. Душа должна править телом, а ум в душе должен править волей и чувствами, полагал Платон. В целом же душа оказывалась «даймоном» в человеке, посредником между миром бытия (эйдосов) и миром небытия (материи), выступая в отношении тела в роли эйдоса.

У древнегреческого философа Гераклита Эфесского есть изумительный образ: мироздание уподобляется натянутому луку, два конца которого непрерывно противоборствуют друг с другом. Но именно из их напряжения и борьбы рождается полет стрелы, выпущенной тетивой! Однако тетива может в конце концов лопнуть, не выдержав напряжения.

Однажды, проходя по шумному рынку и глядя с удивлением на множество выставленных напоказ товаров, Сократ заметил: «Сколько существует вещей, без которых я могу обойтись!»