Джулиан Барнс

Чем Назначение Романа, я люблю отвечать: «В красивой складной лжи, внутри которой жесткие истины».

От меня явно ждали объяснений. Но с возрастом я усвоил среди прочего одно правило. Не хочешь объяснять – не объясняй.

Цветы в Фашоде!» Королева Виктория считала, что французы «неисправимы как нация, хотя и обаятельны каждый в отдельности». Неисправимость, на английский взгляд, отчасти коренилась в политической нестабильности Франции. Примерно раз в столетие порты Ла-Манша захлестывала очередная волна гонимых: ими становились гугеноты, изгои революции, коммунары, анархисты. Четверо правителей один за другим (Людовик XVIII, Карл X, Луи-Филипп и Наполеон III) нашли убежище в Британии, равно как и Вольтер, Прево34, Шатобриан, Гизо35 и Виктор Гюго. Оказавшись под подозрением (различного рода), Моне, Писсарро, Рембо, Верлен и Золя — все устремлялись в Англию. Политический трафик в обратном направлении был куда менее интенсивным: после Стюартов36 единственными заметными персонами, бежавшими во Францию, были Джон Уилкс37 и Том Пейн38. Такой дисбаланс, естественно, подпитывал самодовольство британцев по поводу их исторических и политических свобод. В основном бритты перебирались во Францию для того, чтобы избежать скандала (и продолжить свой скандальный образ жизни): там находили прибежище высокопоставленные банкроты, двоеженцы, шулеры и гомоэротоманы. К нам сюда присылали свергнутых лидеров и опасных бунтарей; мы отправляли туда нашу чванливую шушеру.

что умирающему полезно смириться с тем, как прошла его жизнь

Не против, если я закурю? Разумеется, я знаю, что это вредно для моего здоровья, оттого и люблю.

Элементарный закон выживания — найди кого-нибудь, кому хуже, чем тебе, и рядом с таким человеком ты расцветаешь.

И знаете, что сказала ей мать вечером накануне свадьбы? Сказала совершенно всерьез, будто передавала совет, который у них в семье переходит от матери к дочери с незапамятных времен; «Полностью откровенной с ними быть не стоит».

Утверждает, что виниловые пластинки звучат лучше, чем компакт-диски. Ну что прикажете делать с таким человеком?

Смерть любви. Это возможно. Это можно себе представить. Это невыносимо. «Курсант Рассел, почему вы хотите вступить в полк?» — «Я хочу, чтобы мир стал безопасен для любви. И я пойду воевать за это, сэр, без колебаний».

А вывод такой: когда долго живешь с человеком, то постепенно теряешь способность приносить ему радость, а вот способность причинять боль остается прежней.