желал ощущения глубочайшего покоя, какой только есть, покоя, выходящего за рамки привычного понимания. Не такого покоя, какой дает нам озеро с камышами, удочка, банк после закрытия, подвал, когда все в доме уснули, — нет, я отчаянно нуждался в покое, который может дать лишь свободное от вины одиночество, в покое ни в чем не виноватого одиночки, одиночки, которому не пришлось никого предавать, чтобы остаться одному, одиночки, свободного от крови и страданий и всяческой ответственности за оные.