Яна Вагнер

бриллианты хороши уже тем, что их всегда, если понадобится, можно обменять на кусок хлеба.

В конце концов я нашла книжку — без обложки и двадцати двух первых страниц, «Хождение по мукам», первый том; удивительно, как в каждом дачном доме, независимо от того, кто его хозяева, обязательно оказывается первый том «Хождения по мукам», или «Молодая гвардия», или какая-нибудь другая старая книга в потертом тканевом переплете с выдавленной надписью «издательство «Детгиз», 1957 г.», даже если это новый дом, построенный несколько лет назад — словно эти книги заводятся сами по себе, стоит первый раз заколотить окна на зиму и уехать в город, просто вдруг возникают в самом пыльном, незаметном углу, чтобы выпасть нам в руки в тот самый миг, когда мы маемся от дачной скуки и ищем, что бы почитать.

и вот теперь ты злишься, но все равно ничего не скажешь ей — ты никогда ничего не говоришь, ты кипишь внутри, молчишь, а потом, ночью, лежишь без сна и придумываешь острые, точные фразы, которые уже никому не нужны.

Позже, уже в машине, наблюдая за тем, как он аккуратно едет, стараясь не взглянуть на меня даже краем глаза, как он отчаянно пытается сделать вид, что ничего не случилось, что не было этой ссоры, что мы не кричали друг на друга на глазах у всех, срывая голос, я думала — надо же, я три года подряд так этого боялась — того, что ты увидишь, какая я на самом деле, обычная, смертная женщина, которая умеет капризничать, кричать, сердиться, я готова была уступить тебе во всем, лишь бы ты не заметил, что, по сути, между мной и женщиной, на которой ты так долго был женат до меня, нет никакой разницы, это было так важно, чтобы ты не заметил, чтобы эта мысль ни разу не пришла тебе в голову, мне казалось, что я готова пожертвовать очень многим, лишь бы ты никогда об этом не догадался, но как только речь зашла о жизни и смерти, стоило мне испугаться по-настоящему, как все это полетело к черту тут же, мгновенно, я даже не успела подумать о том, как мне стоило бы повести себя, — я просто сделала то, что делала всегда, когда жизнь зажимала меня в угол, — показала зубы, и даже если это не привело к тому результату, на который я рассчитывала, даже если грузовик с жалкой сотней литров топлива дал нам отсрочку и теперь всем кажется, что риск, на который мы идем — оправдан, ты уже об этом не забудешь, ты будешь помнить о том, что я — которая не спорила с тобой никогда, которая во всем была с тобой согласна, — уже не твой абсолютный союзник.

Мама умерла во вторник, семнадцатого ноября

у нее было такое смешное выражение лица – монументальное возмущение

Конечно, мы могли бы рассказывать о чем угодно, у каждого из нас за плечами целая жизнь, полная самых разных событий, только мы всегда говорим об одном и том же: о тех последних неделях перед самым концом.

Женщинам, даже таким, как Маша, свойственно это заблуждение: им нравится думать, что отмытый до блеска пол, выброшенные осколки и чистое постельное белье в каком-то смысле всегда означают новый старт.

селенная несправедлива; в ней существуют люди, обреченные разбираться с жизнью без допинга.

Дело в том, что возможность заплакать и броситься кому-то на руки выпадает ей слишком редко, так что стыд может сейчас не сработать. Она просто вряд ли сумеет отказаться от причитающегося ей утешения.