Пола Фокс

Перед нами роман, воспаривший над всеми остальными произведениями американской реалистичной беллетристики со времен Второй мировой войны.

Когда она в последний раз поднималась с его дивана, на одно ошеломляющее мгновение ей показалось, что она вся в крови и что эта кровь — очертания его тела на ее коже.

Он посадил ее в такси. Она оглянулась на него в заднее стекло. Он не смотрел ей вслед, а изучал витрину магазина.

Волосы на ее подбородке были похожи на маленькие металлические стружки; казалось, что они шевелятся, как щупальца в поисках добычи.

Ему было всё равно, о чем люди говорят, лишь бы они говорили по существу. И предыдущая тема должна быть завершена, прежде чем начата новая. Мысли должны быть упорядочены, как товарные вагоны на рельсах. Ты не можешь, описывая лето в Париже, начать говорить про Стамбул.

роман наводил на мысль, что страх перед болью более разрушителен, чем сама боль, а мне очень хотелось в это верить, я почти сразу же перечитал его.

Боже, если у меня бешенство, то я такая же, как все вокруг

Софи сознательно и открыто ссылается на бешенство как на метафору своего тяжелого эмоционального и политического положения

— Тебе нужно выбросить это нижнее белье, — сказала она. — Оно прямо на тебе рассыпается.

— Когда долго носишь, оно такое нежное становится, мне нравится.

Это прозвучало почти жалобно. Она смягчилась. Было что-то очень забавное в маленьких личных предпочтениях людей, их секретных привычках, детских и глупых

— Что ты делаешь в такую рань?

— Пью, — ответила она. Отто зевнул, а затем заметил бутылку виски в ее руке.

— О! Ты и вправду…

— Утром очень хорошо выпивать, — сказала она. — Намного лучше, чем на вечеринках.