Александр Андреев

Таким образом, миф может стать в XXI веке самой мощной силой на Земле – почище блуждающих астероидов и естественного отбора. Если мы хотим понять, что ждет нас в будущем, то не должны ограничиться взломом геномов и обработкой огромных массивов данных. Мы должны будем расшифровать мифы, которые придают смысл этому миру.

Весной 1940 года, когда нацисты вторглись во Францию с севера, многие жившие там евреи попытались выехать из страны на юг. Для пересечения границы им нужны были визы Испании и Португалии. Вместе с толпами других беженцев десятки тысяч евреев осаждали португальское консульство в Бордо в отчаянной попытке получить спасительную бумажку. Португальское правительство запретило своим консулам во Франции выдавать визы без предварительного разрешения Министерства иностранных дел. Однако консул в Бордо Аристидеш де Соуза Мендеш решился ослушаться приказа, пустив тем самым под откос свою тридцатилетнюю дипломатическую карьеру. Пока нацистские танки стягивались к Бордо, де Соуза Мендеш и его помощники проштамповывали и выдавали визы десять дней и ночей без отдыха, прерываясь лишь на короткий сон.
Португальское правительство, не желавшее принимать этих беженцев, поручило своим агентам привезти непослушного консула домой и уволило его из министерства.
Французские, испанские и португальские бюрократы, которых, конечно, мало волновало чье-либо бедственное положение, питали столь глубокое почтение к официальным бумагам, что выданные де Соузой Мендешем вопреки запретам начальства визы их удовлетворили – и из нацистского капкана спаслись тридцать тысяч человек. Аристидеш де Соуза Мендеш, вооруженный только лишь резиновой печатью, провел в одиночку одну из самых грандиозных спасательных операций в новейшей истории[129].

Если вы чересчур сильно исказите действительность, то не выдержите конкуренцию с более ясно видящими реальность соперниками. С другой стороны, вам не удастся эффективно организовать толпу без опоры на какой-нибудь выдуманный миф. Если вы будете оперировать неприукрашенной реальностью, без добавления соответствующего ситуации вымысла – за вами никто не пойдет.

Конечно, наша вера в фантазии тоже может стать причиной страданий. Например, вера в национальные и религиозные мифы может спровоцировать войну, в которой миллионы людей потеряют дома, конечности и даже жизнь. Повод к войне вымышлен, но страдания стопроцентно реальны.
Именно поэтому мы должны прилагать все усилия, чтобы отличать фантазию от реальности.

Сингапур, как и подобает такому серьезному, деловому городу-государству, идет в этом направлении еще дальше и привязывает министерские зарплаты к национальному ВВП. Когда сингапурская экономика растет, члены правительства получают прибавку, как будто их обязанности ограничиваются только этим[1

Адам и Ева жили в райском саду как собиратели. Изгнание из рая поразительно похоже на аграрную революцию

я мысль не в том, что голод, мор и война исчезли с лица земли и надо прекратить о них беспокоиться. Как раз наоборот.

Признание наших успехов преисполняет надеждой и чувством ответственности, побуждая добиваться большего. Если при всех достижениях XX века люди по-прежнему будут страдать от голода, мора и войны, нам грех винить в этом природу или Бога. Мы в состоянии изменить ситуацию и значительно сократить число обездоленных.

Но мифы – лишь инструмент. Они не должны становиться нашими целями или критериями. Забывая, что это не более чем вымысел, мы отрываемся от реальности. Мы развязываем целые войны «в интересах корпораций» или «для защиты национальных интересов».
Корпорации, деньги и нации – всего лишь плод нашего воображения. Мы изобрели их ради себя, зачем же мы жертвуем жизнями ради них?
В XXI веке мы создадим такие могущественные мифы и такие тоталитарные религии, какие человечеству и не снились. С помощью биотехнологий и компьютерных алгоритмов эти религии будут не только контролировать каждый наш шаг, но и создавать наши тела, мозги, мысли и целые виртуальные миры, в каждом из которых будут свой ад и свой рай. Распознавать и отделять вымысел от реальности и религию от науки будет намного сложнее. Но уметь делать это становится так важно, как никогда раньше.

Исламские фундаменталисты ищут счастья на небесах; либералы верят, что человек тем счастливее, чем больше у него свободы; германские нацисты тешат себя мыслью, что всем будет лучше, если распоряжаться планетой позволят Берлину. По теории Харриса, между исламистами, либералами и нацистами нет этического спора; у них есть фактологическое расхождение во взглядах на пути достижения этой общей цели.