Клаудио Ингерфлом

Никто не сделал так много, как Петр, чтобы затормозить секуляризацию власти и рождение современной политики. Он требовал религиозного поклонения, основанного на харизме, которую ему без посредничества каких-либо третьих лиц вверил Святой Дух.

Сомнения относительно личности самозванца, продиктованные здравым смыслом, заставляли обратиться к колдуну и довериться его слову.

Народ принял эту максиму всерьез, но по-своему переосмыслил: небесная канцелярия должна была гарантировать прежде всего подлинность Божьего избранника.

Устами солдата-поселенца, распростершегося ниц перед государем, говорит коллективная память, формировавшаяся три столетия, в течение которых самодержцы силились сделать непостижимыми критерии своей легитимности, стереть границу между истинным и ложным.

Хотя концепция самовластия и остается связанной с самозванством, она все же свидетельствует о начале поворота народной мысли от оспаривания подлинности физического тела царя к сомнениям в справедливости его власти. Монарх определял свою власть через понятие, сохраняющее религиозное звучание, а крестьянин отвечал ему, что та власть, которую он осуществлял, была несообразна с властью, вверяемой правителю Богом, так как она обслуживала интересы господ.

Чтобы обрести право на протест, народу всякий раз нужно было как будто заново совершать процесс десакрализации царя, а царь вообще, царь как абстрактная идея продолжал восприниматься как нечто сверхъестественное, к области которого и принадлежала высшая легитимность.

Связь с самозванчеством вполне вписывалась в традиционную политическую культуру, включавшую три компонента: традицию сакрализации абстрактного царя, которая, впрочем, не могла помешать вечному стремлению народа придать человеческие черты каждому конкретному государю; официальное отрицание современной политики; самозванчество, которое со временем все больше и больше проникало во все слои общества.

о время апрельских выборов 1906 года в Думу крестьянство в массовом порядке примкнуло к тем, кто выдвигал политические альтернативы самодержавной власти, и не занималось больше вопросом о физической подлинности тела царя.

Читатель уже знает, что в основе этой книги — убежденность в адекватности коллективных действующих лиц русской истории.

, кто являлся, своими обещаниями давал крестьянству возможность бороться с произволом, оставаясь в рамках их представлений о власти как о ниспосланном свыше,