Андрей Шарый

за неимением роскоши пестующий уют

Вот именно об этом, о неслучившемся, тоскуют и громадная базилика в Эстергоме, и венгерская скрипка.

Слово balkan тюркского происхождения, этим существительным обозначают неровную гористую местность, поросшую густым лесом.

Разве что на Балканах и за десять лет ничего не меняется: через время включишь телевизор, откроешь газету, а там все те же лица. Или точно такие же

Казалось, что эти новости движутся по замкнутому кругу и что сказанное однажды Петром Столыпиным о России “Здесь за десять лет меняется все, а за двести лет не меняется ничего” в такой же, если не в большей, степени верно и в отношении Балкан

Хорватия похожа на женщину, которая, хотя и мечтает о полной свободе, снова и снова выходит замуж — чтобы опять взбунтоваться в браке и добиваться развода.
Владимир Дворникович,
“Характерология южных славян” (1939)

Петр: “Черногорцы не целуют цепей”

Поворот к старому произошел в новом веке, когда Черногория оказалась удобным адресом русской эмиграции. Бизнесмены из Москвы и Петербурга зачастили сюда с проектами и инвестициями, контакты оживились, и вскоре по традиции подоспели “подарки русского народа”. В Подгорице через Морачу перебросили пешеходный Московский мост, воздвигли памятник Александру Сергеевичу с Натальей Николаевной, а еще Владимиру Семеновичу, вспомнив, что оба русских поэта сказали по черногорскому слову

Однако это не помогало изменить общую картину: и в Белграде, и в Загребе память о Второй мировой войне проецировали на происходящее здесь и сейчас: сербская (югославская) пропагада едва ли не в каждом хорвате видела усташа-гитлеровца; хорватская пропаганда едва ли не в каждом сербе видела националиста-четника. Коммунистов при этом ненавидели почти все. Два народа, так получается, по крайней мере отчасти, сводили между собой исторические счеты

Современник и мировоззренческий противник Штросмайера Анте Старчевич считал унизительной любую форму национального подчинения: “Будь ты в тюрьме один, будь с товарищем, все равно ты заключенный”