Татьяна Быстрова

После этого случая на меня напал какой-то паралич. Я перестала работать над дипломом, просто была не в состоянии: смотрела в книгу, но не видела ни строчки. Я лежала в кровати и сверлила взглядом потолок, терзаясь вопросом, что же со мной будет дальше. Сдаться перед самым выпуском, вернуться в свой квартал? Или доучиться до конца и пойти работать в училище? Или стать школьной учительницей? Да. Уж я буду получше, чем синьора Оливьеро. Я буду такой, как синьора Галиани. Хотя нет, до нее мне не дотянуть. Синьора учительница Элена Греко. В квартале меня зауважали бы, еще бы! — дочь швейцара, а вон куда выбилась. И только я одна — побывавшая в Пизе, познакомившаяся со знаменитыми профессорами, с Пьетро, Мариарозой и их отцом, — знала бы, что на самом деле никуда я не выбилась. М

Мои родители, братья и сестра гордились мной, хотя, как я догадалась, сами не очень понимали почему. Чего такого особенного я достигла и почему вернулась? И как доказать соседям, что я заслуживаю особого почета? Если разобраться, я только усложнила им жизнь;

Доходило до того, что я начинала жалеть о нашем былом соперничестве с Лилой. Меня подмывало съездить к ней и убедиться, как велика разделяющая нас дистанция

На его защиту приехала вся семья; присутствовали и пизанские друзья его родителей. А я вдруг с удивлением обнаружила, что больше не испытываю горечи, думая о том, какое блестящее будущее его ждет, даже напротив, искренне за него рада. Я была очень благодарна его родне, потому что меня пригласили отметить это счастливое событие. Особенно дружелюбно вела себя со мной Мариароза. Мы горячо обсуждали фашистский переворот в Греции.

Меня поздравили однокурсники и Пьетро. Помню, день выдался очень жаркий. После торжественной церемонии я зашла к себе в комнату сполоснуться и оставить там свой экземпляр дипломной работы. Пьетро ждал меня на улице, чтобы отвести ужинать. Я посмотрела на себя в зеркало и решила, что я красивая. Я взяла тетрадь, в которой записала свою историю, и положила в сумку.

Я зашла в гости к Пинучче и с трудом ее узнала: нервная, тощая, неряшливая, она смирилась со своей судьбой и вечно ходила в синяках; Рино нещадно колотил ее, пытаясь хоть так отомстить Стефано

единодушное одобрение экзаменационой комиссии. Мой отец получил начальное образование, мать училась всего два года, а из моих более далеких предков никто, насколько мне было известно, вообще не умел ни читать, ни писать. Так что я действительно совершила подвиг!

синяков были следы страдания, застывшие в потухших глазах и горестных складках вокруг рта.

Ада была счастлива: она получила дочь, материальный достаток, работу и Стефано, и всем этим счастьем была обязана Лиле.

Спасаясь, она бросилась бежать куда глаза глядят и провалилась в эту дыру.