Михаил Осоргин

огоню, и, переменив направление, спокойно шел домой, наблюдая издали смятенье чекистов, метанье автомобилей, напрасную суету обманутых палачей.

Не спросив их имен, не взвесив их святости и греховности, — одним пологом заботливо прикрыла их вечная ночь.

стены старого дома ловили звук знакомых голосов.

Ей было только тридцать три года и лишь впоследствии, в день заключения брака, оказалось сорок, и то лишь на бумаге.