Констанс де Жонг

Депрессия в этих краях до сих пор проявляется сильно. Если не в буквальном смысле — в крайней нищете, — то в меланхолии и подавленнос­ти, которая начинается в сентябре и не кончается до первых дней июня.

хочу быть стражем у врат нерешительности.

Дни таяли, как мороженое, которое я лизала

— Ты ходишь туда по своим дурацким поводам. А там, между прочим, каждую ночь — скандалы, оргии и даже драки.
— А мне-то что? Все оргии одинаковы — они такие скучные, что не стоят того.

на мели. По какому курсу можно обменять мои ценные сведения?

Семь лет я прожила во снах…

Все незнакомцы — это мужчины с романтическими именами. И романтическим прошлым.

Теперь Ро­дриго увидит меня такой, как я хо­чу. Я хочу, чтобы Родриго нашел меня сногсши­бательной. Я хочу быть как разбитое стекло на тротуаре; как бриллианты на черном бархате; как блестящая россыпь на земле. Значит, я хо­чу контролировать людей

мой любовник-фаворит становится одним мгновением, мгновением-мифом. Од­но мгновение может стать событием. Мгнове­ние может стать роковым событием. Мгновения достаточно.

На следующий день я сижу, стою, слоняюсь, вздыхаю, стенаю, жалею себя, говорю сама с собой:
«Мир придет ко мне, или я приду к не­му?» — сказала она.
«Вам нужно решиться», — сказала она.