Евгений Мусихин

выдержаны примерно в том же ключе.

Постепенно я приближаюсь к самой трудной части своего повествования -трудной еще и потому, что я не могу целиком поручиться за реальность изложенных в ней фактов. Временами мне кажется, что все это не было галлюцинацией; но тогда происшедшее со мной приобретают воистину грандиозное значение для всего человечества — именно таким настроениям я и обязан тем, что пишу сейчас этот отчет.

То, чего я так опасался, все-таки произошло. Одно из двух: либо это был только сон, либо пространство и время теряли всякий смысл, обращаясь в жалкую никчемную пародию на то, что мы всегда считали незыблемыми категориями своего бытия.

Я помнил огромное скопление блоков, открывшуюся передо мной бездну, долгое блуждание под каменными сводами мертвого города, невероятные открытия и ужасающий финал похода — но что из всего этого было действительностью?

чтобы схватить своими зловонными когтями и увлечь на дно остатки хилого, истощенного войнами человечества, — о времени, когда суша скроется под водой и темный океанский простор поднимется среди вселенского кромешного ада

Я пишу в состоянии сильного душевного напряжения, поскольку сегодня ночью намереваюсь уйти в небытие

Несчастлив тот, на кого воспоминанья детских лет наводят лишь уныние и страх.

[1] Шишковидное тело (эпифиз) — особое образование в мозгу человека, отвечающее за интеллектуально-прогностическую деятельность. Функции этого органа до сих пор не вполне ясны. В древности он воспринимался как «глаз знания или мудрости». Декарт считал, что здесь помещается разумная душа, в пользу чего, по его мнению, говорило то обстоятельство, что шишковидная железа является единственным непарным органом в мозгу.

Эрих Цанн не признавал иной красоты, кроме сущей в эмпиреях воображения

Что играл той ужасной ночью Эрих Цанн, описывать бесполезно. Прежде, подслушивая, я не представлял себе, что это за жуть, так как не видел его лица, теперь же понял: за этой бурной игрой стоит отчаянный страх