Quotes
Но он не такой, и острые видят это, не такой, как все, кто приходил в отделение за последние десять лет. Не такой, как все, кого они знали на воле. Может, он такой же беззащитный, только Комбинат его почему-то не обработал.
«Фургоны погружены, – поет он, – кнут в руке…»[4]
Как он сумел отбрыкаться? Может быть, Комбинат не успел вовремя добраться до него – так же как до старика Пита – и вживить регуляторы. Может быть, он рос неприрученным, где попало, гонял по всей стране, мальчишкой не жил в одном городе больше нескольких месяцев, поэтому и школа не прибрала его к рукам, а потом валил лес, играл в карты, кочевал с аттракционами, двигался быстро и налегке и ускользал от Комбината, так что ему не успели ничего вживить. Может быть, в этом все и дело – он ускользал от Комбината, как вчера утром от санитара ускользал, не давая ему вставить градусник, – потому что в движущуюся мишень трудно попасть.
Impressions
Шедевр
Культовая книга до которой раньше руки не доходили, ожидала от произведения другого но и не осталась разочарована. Интересная аллюзия на государство и общество.
Многие из героев оказываются не такими уж и психами, просто привыкли к жизни в больнице и боятся перемен. Здесь и сок по расписанию и уход. Главная медсестра все держит под контролем, она консервативна и не потерпит чтобы что-то шло не по плану. Макмерфи как истинный бунтарь и анархист все решает изменить и в этих сражениях не всегда выигрывает. Ему сопереживаешь даже несмотря на то, что персонаж он далеко не положительный и имеет срок за изнасилование. После его появления в больнице уже ничего не будет так как прежде, несмотря на то, что машина системы все же перемалывает Макмерфи, но такая личность как он способен заразить своими идеями других для дальнейших перемен.