У. Тимоти Гэллуэй

Вот тут я начал понимать то, что должны знать все приличные тренеры и хорошие ученики: образы всегда лучше слов, показ лучше, чем рассказ, слишком много советов еще хуже, чем их полное отсутствие, а чрезмерное усердие зачастую приводит к отрицательным результатам. Неясным оставался один вопрос: а при чем здесь усердие? И что значит чрезмерное усердие

личной гордости, ее самоощущение будет таким же неустойчивым, как и походка ее малыша.

оздать как можно более яркий образ требующегося результата — это самый эффективный способ общения со «вторым Я»,

оздать как можно более яркий образ требующегося результата — это самый эффективный способ общения со «вторым Я», особенно во время соревнований.

Создать как можно более яркий образ требующегося результата — это самый эффективный способ общения со «вторым Я», особенно во время соревнований.

Создать как можно более яркий образ требующегося результата — это самый эффективный способ общения со «вторым Я»,

Лучший образец в моей сокровищнице позаимствован из наставления по фехтованию у Сирано де Бержерака: «Держите шпагу как птичку — не так свободно, чтобы она могла выпорхнуть, но и не так, чтобы ее придушить». Отличная метафора!

Посмотрим на свое «первое Я», когда оно предается критике, — в эти моменты оно смотрит на «второе Я» сверху вниз и унижает его (по крайней мере в собственных глазах) одним только презрительным тоном. А ведь есть и другой путь: попробуйте смотреть на свое «второе Я» снизу вверх. Такое уважение основывалось бы на искреннем признании его природной разумности и прочих прирожденных талантов.

Сосредоточиться на дыхании — это значит просто следить, как оно протекает в своем естественном ритме: вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. При этом я не подразумеваю какое бы то ни было преднамеренное управление дыханием.

Скоро я осознал, что чем меньше «первое Я» ввязывается в дело со своими указаниями и суждениями, тем лучше получаются удары ракеткой по мячу. Чем больше я доверял способностям моего «второго Я», тем лучше мне игралось и тем скромнее вело себя мое «первое Я».