Сергей Дяченко

Через сотни ночей к последнему утру тянусь.

Не зови меня. Я и без зова

Явлюсь.

Шляпа снится к мигрени, а перчатка — к известию… Я желаю вам, ваше высочество, увидеть во сне белого единорога!
Всю ночь Юте снились клопы

быть готов к смерти.
Но всякий воин, даже самый отчаянный храбрец, всегда лелеет надежду остаться в живых

.

…Все они еще услышат. К тому времени они давно будут свободны – от необходимости видеть Влада, говорить с ним… Они увидят его по телевизору, но не ощутят ничего, кроме гордости за него – и, конечно, зависти. Тогда, может быть, он вернется. Они с Димкой встретятся… Димка никогда не завидовал ему… и покажется, будто они расстались вчера. Им будет о чем поговорить…

Привязав к себе, Влад никогда не оставит ее одну. Он будет вечно рядом – вот и решение проблемы; никогда-никогда Влад не станет злоупотреблять своей властью над человеком, скованным узами. Миллионы людей мечтают быть вечно вместе – а у Влада есть реальный шанс осуществить эту мечту. Надо только догнать однажды Анну на вечерней улице, окликнуть, чтобы она не испугалась…

Так, или примерно так он рассуждал – но все-таки тянул и оттягивал. Ведь привязать к себе человека, которого видишь ежедневно и на вполне законных основаниях – привязать такого человека легко и естественно, но отвя‍

да?! Значит…

Ничего не значит. Хотя многое объясняет. Все, что делала эта женщина – было грамотной кампанией по привязыванию. Она знала о природе уз никак не меньше Влада; чего она добивалась?

– Погоди… У броненосцев почти не было свадебных обрядов, был только один: молодые супруги открывали друг другу слабые места в своей броне. Потому что у любой брони, даже самой совершенной, всегда найдется слабое место… И, зная такие места друг у друга, супруги всегда сражались в паре – чтобы вовремя прикрыть…

– Где же они сейчас? – спросила на этот раз Дея.

– Когда муж и жена переставали доверять друг другу, – медленно сказал Грэм, – это означало почти верную смерть одного из них… или обоих. Потому что оба знали, куда бить, чтобы броня треснула. Вопрос был только в том, кто ударит первым. Поэтому…

– Мне тоже интересно, – сказал Влад. – Вот если бы ты не нарвалась на… если бы я был обыкновенный человек – как дальше развивались бы события?

– Ты бы полюбил меня, – сказала Анжела уверенно. – То есть тебе бы казалось, что ты меня любишь. Ведь любить – значит нуждаться.

– Да? – удивился Влад.

– Да, – подтвердила А

…Самолет оторвался от земли. Разворачиваясь, приподнял одно крыло и опустил другое; Владу всегда жалко было людей, читающих газеты во время взлета. Если человек, взлетая, смотрит в разлинованный типографскими строчками лист – значит, у него в жизни осталось не так много радостей.

За всю жизнь ты в совершенстве выучился прятаться, и самое крепкое твое укрытие – твои книги. Гран-Грэм – это ты, каким ты себя видишь. В чем-то ущербный, обиженный судьбой, полукровка. Но очень решительный, прямо-таки несгибаемый, и энергичный, как мотоциклетный мотор… Прости, если я тебя обидела.