Мария Рита Кель

Родители, спешащие отвести тревожных, гиперактивных, печальных и/или невоспитанных детей к психиатру, тем самым демонстрируют, что их претензии к ребенку столь высоки, что сами они не могут помочь ему справиться с кризисами, страданиями, тревогами и периодами эмоциональной нестабильности. Внимание к субъективной жизни детей, равно как и взрослых, требует менее напряженной связи с временем; эпизоды скорби или конфликта, присущие детству и отрочеству, могут вылиться в пропущенный период обучения, плохую успеваемость в спорте или даже потерю популярности среди одноклассников — в обществе, где ценность человека определяется исходя из «ценности наслаждения», которой наделяет его социальная группа, это станет причиной сильного нарциссического страдания.
Именно родители не могут вынести столкновения своих детей с неизбежными жизненными конфликтами и кризисами и не терпят мысли о том, что из-за превратностей субъективной жизни те могут отстать в рано начавшейся гонке за «выгодным местом». Такие родители предпочитают лечить страдание своих детей медикаментами, чтобы быстро (вновь) приспособить их к требованиям школьной программы и общественным идеалам

Всю жизнь мы ждем, что это в конце концов соберется в настоящую жизнь.
Сэмюэль Беккет[1]

Всемогущество, обещанное современному субъекту наукой, рождает столь сильный страх перед смертью, что он превращает нас в потенциальных самоубийц, бегущих от неопределенности в направлении единственного определенного времени — будущего, в котором записаны наши смерти

Страх смерти, как проницательно замечает Беньямин, тем более силен, чем более он индивидуален и одинок, — это привело к тому, что человек XXI века значительно продлил время биологической жизни при помощи биотехнологий, не обретя при этом бóльшей способности наслаждаться длительностью.

Его стратегия состоит в том, чтобы в качестве безвредного или беспомощного объекта отдаться под защиту матери. Наслаждение такой позицией дается субъекту ценой астении, упадка сил и утраты интереса к вызовам, которые готовит ему жизнь.

Они отступают потому, что не допускают ни риска поражения, ни возможности оказаться на втором месте. Столкнувшись с требованием «все или ничто», они в итоге принимают сторону «ничто».

Тогда мы понимаем, что субъект, который, казалось бы, хронически подавлен, является истериком или же невротиком навязчивости.

современный человек особенно подвержен депрессии

депрессивный субъект слабо защищен от кастрации

Подготовившись к столкновению с фантазмом саморазрушения, который угрожает переносу в анализе депрессивных