Евгений Водолазкин

Знаешь, друже, всякая встреча больше ведь, чем расставание. До встречи – пустота, ничто, а после расставания пустоты уже не бывает. Встретившись однажды, полностью расстаться невозможно. Человек остается в памяти как ее, памяти, часть. Эту часть создал он, и она живет и иногда входит в соприкосновение со своим создателем. Иначе отчего же мы чувствуем дорогих людей на расстоянии?

Некоторые из них, впрочем, успели покрыться тем налетом фольклорности, который отчасти снимает проблему соотношения реальности и вымысла.

Именно такой ответ Александру Михайловичу (а он редко ошибался) показался в тот день уместным.

Официант переспросил, кто именно не будет заказывать десерта. Александр Михайлович ответил, что заказывать десерта не будет граф.

В ресторане «Под крокодилом» графов определяли безошибочно.

Турнепс, выражаясь шершавым языком «Википедии», – кормовая репа, растение из семейства капустных.

Иногда собирали картофель, насильно введенный Екатериной.

Исследователи утешались тем, что в изучаемых ими текстах труженикам полей никогда не было легко. Впрочем, легко там не было никому.

На полях совхоза «Федоровское» сотрудникам Пушкинского Дома по большому счету недоставало одного: народа. Который они знали по русской литературе, но хотели увидеть и вне ее. Непонятно, где находилось местное население – может быть, стеснялось. Возможно, его просто не было.

– Мы ищем своих. Это Академия художеств?
– Нет, – ответили мужчины. – Это Академия наук.