Натан Дубовицкий

Обожествление жизни, против смерти восстание; выход за свои пределы — на свободу; воскресение во плоти, не как попало, а во плоти именно — вот куда звал Христос. Отсюда интерес к нетленной плоти и к вещному миру, без которого плоти тяжко. К мощам и вещам, ко всему, что умеет не гнить. Христос потому увёл за собой, что угадал в людях глубочайшее — жадность до собственных костей, волос и мяс, упрямство не уступить времени ни ста грамм любезной своей требухи, неотличимость и неотделимость души от тела. Не одна душа чает бессмертия, но и печень, и почки, и гланды.

Напялил купленную некогда то ли во флоридском, то ли французском диснейленде дурацкую майку с портретом Микки-мауса, которую напяливал каждый раз, когда встречался с Настей, чтобы лицом знаменитой мыши сделать то, что своими глазами и губами делать не умел — посмотреть на дочь приветливо улыбаясь, нежно любя.

Люди и машины обрушиваются друг на друга днём и ночью непреодолимым потоком.

Так называемые пробки на дорогах были когда-то муниципальным бедствием, а теперь, как и любое бедствие, с которыми ничего не поделать, превратились в образ жизни. В пробках рождаются и умирают, играют в карты, участвуют в выборах, сочиняют и исполняют песни. В пробках же затерялись некоторые магазины, банки, профсоюзы, где-то в них вынуждено функционировать даже одно министерство. Можно передвигаться по тротуарам, но пешеход никогда не знает, куда утащит его толпа. Подземка также не оправдала возложенных было на неё надежд — аварии, забастовки и хулиганы сделали этот вид транспорта аттракционом для авантюристов.

Перебрав весь свой интеллектуальный инструментарий, оказавшийся, признаюсь, не таким уж тонким и разнообразным, как мне думалось до того, как пришлось им воспользоваться,

буфету носились коктейли и киррояли, металась икра, раздавались фингерсэндвичи, птифуры и звуки поцелуев; клубились, целуясь ушами и щеками, усыпанные бриллиантами, обтянутые питоньими шкурками, покрытые золотом, платиной и купленными в наишикарнейших салонах загарами, пахнущие Карибским морем и аспинским снегом очаровательные, обаятельные, обалденные, обезжиренные ёгами и диэтами сливки общества: реальных нобилей и по-настоящему известных людей было, впрочем, здесь немного, но довольно казалось и того, что все прочие известны были друг другу и производили среди самих себя натуральнейший фурор.

При них были жёны, любовницы, дочери — все одинакового примерно возраста — от 15 до 25 лет.

Егору подошёл одетый в бриони миллиардер с двумя женщинами в барбаре бюи и тремя фотографами, наряженными настолько ультрамодно, что и магазины-то этой одеждой ещё не торговали, и никто, кроме самых посвященных и продвинутых швейных геев, не знал названия марки.

А ещё мы власть. Настоящая власть не применима, как атомная бомба. Мы правим, не вмешиваясь. Поддерживаем порядок, оставаясь невидимыми. Это два. Как говорят китайцы, власть — дракон в тумане.

Селебритиз и модели затараторили о том, кто где отдыхал и где отдыхать планирует в этом месяце, где в следующем, и брать ли нянь, телохранителей и поваров с собой на карибы/сардинию, или лучше и дешевле нанимать на месте из местных, хотя главное, что лучше, а не что дешевле, потому как не в деньгах же дело. Да и счастье не в них.