Гай Дойчер

Если вы читаете книгу лицом на север, а носитель кууку йимитирр хочет сказать вам, чтобы вы пролистали вперед, он скажет: «Пройди дальше на восток», – потому что страницы перелистывают с востока на запад. Если вы смотрите на книгу, развернувшись лицом к югу, носитель кууку иимитирр скажет, конечно: «Пройди дальше на запад». Им даже сны снятся в направлениях сторон света. Один человек объяснял, как он во сне вошел в рай, идя на север, а Бог шел к нему на юг.

Считается, что за два или три поколения по крайней мере половина из шести тысяч языков мира исчезнет, особенно языки изолированных племен, по-настоящему отличающиеся от привычного и естественного для нас. С каждым годом мнение, что все языки похожи на английский или испанский, становится ближе к реальности.

Раньше японцы использовали для цветов холодной гаммы слово «ао», которое объединяло синий и зеленый. В современном языке, однако, «ао» ограничено в основном синими оттенками, а зеленый обычно обозначается словом «мидори» (хотя и в наши дни «ао» еще может относиться к зелени в смысле свежести или незрелости – зеленые яблоки, например, называются «ао ринго»).

Изменение зеленого цвета светофора на более синий в Японии – очень необычный пример того, как причуда языка может изменить реальность и таким образом подействовать на мир, который люди увидят наяву.

Это значило, что объективно две зеленые фишки могли сильнее отличаться друг от друга, чем цвет какой-то из них – от синей. Участникам эксперимента предложили выполнить серию задач на «третий лишний». Им одновременно показывали три фишки и просили выбрать, какая сильнее отличается по цвету от двух остальных

тщательное исследование Гладстоном «Илиады» и «Одиссеи» не оставило места для сомнения, что у Гомера в описании цветов была какая-то очень серьезная неправильность. Вероятно, самый подозрительный пример – то, как Гомер говорит о цвете моря. Возможно, самая знаменитая фраза из всей «Илиады» и «Одиссеи», которая в ходу до сих пор, – это бессмертный цветовой эпитет, «виноцветное море».

Джордж Бернард Шоу, «всякий, кто имел мнение, чтобы его изменить, изменил его»

Гладстон не мог постичь, как Гомеру удалось не заметить южное небо – этот «самый совершенный образец синевы». Гейгер, страница за страницей, изумлялся отсутствию голубизны неба в древних текстах, а Риверс не смог справиться с туземным обозначением неба как черного.

Короче, у нас есть продвинутый словарь цвета, но убогий словарь вкуса. Мы находим сложность первого и скудость второго одинаково естественными, но это лишь потому, что таковы условности культуры, в которой мы родились.

Словом, в первые десятилетия ХХ века стало ясно, что предположение о физиологических изменениях зрения в исторические времена оказалось вымыслом. Древние видели цвета так же хорошо, как мы, а отличия в цветовом словаре отражают не биологическое развитие, а чисто культурное.