Юлия Пирумова

Вырастая в окружении психологически незрелых родителей, ребенок неизбежно расплачивается:
• проблемами с самооценкой;
• сомнениями в собственной адекватности;
• отчуждением от собственных чувств;
• умением игнорировать свои потребности;
• чувством глобального и невыразимого одиночества
• снижением способностей к эмоциональным связям с людьми

«я должен быть всем – иначе я ничтожество».

Нет сильнее нарциссической травмы, чем ненужность своему родителю, будь это прямое отвержение и уход либо игнорирование глубинных потребностей. Знание, что ты не нужен был собственной матери или отцу. Что им было по каким-то причинам не до тебя. Что они не могли дать тебе то, на что ты имел право рассчитывать в силу того, что ты их ребенок. Это грандиозный удар по самооценке. То, что обрушивает ее на самом старте. Ненужный, неважный, неценный – вот каким ты становишься для самого себя. Иногда это спрятано глубоко внутри человека, а иногда большими буквами написано прямо на лбу и видно всем окружающим.

Мы хотим быть с людьми, но каждый раз стоим в сторонке, каждой клеткой тела ощущая себя ущербными и недостойными.
Мы смотрим высокомерно, на самом деле защищаясь от отвращения к нам, которое боимся прочитать в чужих глазах.
Мы нападаем на себя за любые промахи и несоответствие идеалу, которые можем найти в любом своем действии и даже мысли.
Мы обращаемся с собой без жалости и милосердия, потому что боимся расслабиться и стать «тряпками».
Мы пытаемся быть нормальными и делать вид, что нам никто не нужен.
Но у нас не всегда это получается.

Женщина просто вынуждена найти свою ценность за пределами молодого тела и бесконечных амбиций в мире, где нет ничего невозможного. Если этого переосмысления не случится, то не случится не только зрелости, но и гармоничной старости.

самый важный критерий роста мы заимствовали из физики: разнообразие, помноженное на скорость, плюс коэффициент движения относительно «других». Чем больше всего нового и полезного мы можем уложить в единицу времени, тем быстрее идет наш личностный рост, и особенно здорово, когда мы растем быстрее, чем другие. Ведь сейчас каждый знает, что в будущее попадут не все.

Суть этого противостояния можно свести к вопросу, однажды сформулированному одним из авторов сборника, журналистом Юрием Сапрыкиным: «„Зачем говорить „нарцисс“, когда можно сказать „мудак“?»

язык поп-психологии проникает в повседневную речь и воспроизводится по любому поводу, заменяя собою фигуру ответственности, поступка, выбора

В противоположность этому человек со здоровым нарциссизмом мог бы характеризовать себя так: «Внутри себя я устойчиво ощущаю, что я хороший. Со мной все нормально, даже если ситуативно я не справляюсь, не достигаю целей или у меня не получается строить отношения. Мне больно, когда интересные люди меня не выбирают, но я уже не разрушаюсь, думая, что это я — ничтожество. Я ощущаю себя способным быть в отношениях на равных, и мне совсем неинтересно заходить в них сверху или снизу. Я согласен на свое собственное место в отношениях с людьми, и для этого мне не надо быть ни грандиозным, ни каким-то особенным. Фантазии об „идеальной версии меня“ уже не подстегивают. Мне все больше интересно узнавать себя настоящего, а не пытаться соответствовать фантому».

Это представление о «я», как марксизм когда-то, кажется сегодня всесильным, «потому что оно верно»; стоит лишь заметить, что рядом существуют и другие, с этой терапевтической концепцией не схожие, и эта концепция не обещает привести нас к «радости» или «счастью», а лишь стремится минимизировать уровень боли, и, обещая помочь «разобраться в себе», ищет источник всех бед в другом, и… Но тут мы рискуем слишком далеко заплыть в чужие территориальные воды, и эту токсичную критику лучше оставим при себе.