Александра Сергеева

. И придвинулся к варвару ближе, осторожно устраивая свою голову на его широкой груди

в звере все еще сидел человек

«Я надеюсь, тебе сейчас хорошо, где бы ты ни оказался, мой друг. Я надеюсь, что ты нашел покой, которого тебе не хватало при жизни. И я надеюсь… я надеюсь, что ты меня простишь. Мне придется жить дальше. Мне придется тебя отпустить. Я не способен его ненавидеть»

В подтверждение своих слов он даже приподнялся на цыпочки и просительно потянул на себя варвара за плечи, а когда тот наклонился – благодарно коснулся губами его щеки.

Невесомо коснулся ладонями лица пирата и чуть повернул его к себе, чтобы поцеловать высокий загорелый лоб: его личное «спасибо

Аргза приходил, сажал Сильвенио к себе на колени и слушал пение цветка вместе с ним.

Чем бы мы ни решили заняться, какую бы сферу своей жизни ни захотели изменить, будь то семья, работа, творческий проект, всегда найдутся «умные братья», которые будут «крутить нам пальцем у виска». И если мы будем слушать их, пренебрегая интуицией и знанием, а вернее сказать, безошибочным чутьем своей языческой души, то на пороге собственного перехода в Навий мир нам будет нечего вспомнить, кроме упущенных возможностей; нам будет нечего оставить в Явном мире, нечего передать своим детям.

Юнг и говорит о том, что лишь раненый целитель исцеляет. Аналитик может помочь пациенту только в той области, где у него самого имеется шрам от некогда зиявшей раны.

Все без исключения исследователи русского менталитета, будь то философы, историки или культурологи, подчеркивают такой феномен русского характера, как фатализм. На психологическом языке это означает пассивно-созерцательное отношение к миру, а в переводе на общечеловеческий — надежду на случайную удачу, когда все проблемы волшебным образом вдруг разрешатся сами собой, упование на то, что власть имущие должны полюбить и облагодетельствовать нас «ни за что, просто так», а также беспечность, неуверенность в собственных силах, непрактичность и бесхозяйственность (мы можем страстно любить родину в душе, однако не можем не мусорить на улицах) и вместе с тем какую-то абсолютно особую мрачную гордость, замешанную на привычке к страданию и смирению.

Из всего вышесказанного мы явственно видим: русская душа не сумела закончить стадию симбиоза с архетипической Матерью обычным путем и обрести своевременную автономность.