Елена Катишонок

день доказывать требовательному стеклу, что тебе двадцать пять, когда и ты, и оно твердо знали: сорок, да и в самом зеркале почти отпала необходимость, потому что девочку ее возраст не интересовал

Дом обладает странной притягательной силой, думала она, подходя к парадному, – когда ты один, дом не только очаг, но и собеседник.

холодными компрессами остужал черные ожоги уцелевших стен

разве у Советской России других дел нет, как нападать на маленькую мирную республику?

Из тех, кто был дома, никто себя дома не чувствовал.

жизнь у нее была непростая и, при всей занятости, однообразная, хоть вой. Ведь классические женские добродетели – Kinder, Kirche, Kitche, эти сакраментальные три «К», хороши, только если опираются на четвертое – кротость, а этого в Матрене как не было сроду, так и не предвиделось.

…И та, с руками в серебре, знала, что Ира боится карт; по руке гадала.

Да только способ гадания не имеет значения: и темный дельфийский оракул, и древнерусский кудесник, и цыганка в клетчатой, явно с чужого плеча, шали — все они вещали правду.

Почему так трудно принять благодеяние, будь то еда или приют для сына? Потому ли, что из-за большого невозможно оттолкнуть малое, даже и гнилое?..

…Дом, и так скудный, быстро пустел: раздавали утварь, связывали тощие узлы.

Куцый декабрьский день стемнел и закутался в холодный туман