Филипп Бессон

Одно обстоятельство придает ему сил: косметическая работа сделана на совесть, и на шее нельзя различить след от веревки.

Меня еще раз словно ударило током.

Он говорит: мой отец повесился. Его нашли в петле в амбаре.

маму это тревожило, она говорила: хватит врать, она говорила именно врать, а не сочинять

Во всем чувствовалась грошовая экономия, не бедность, а средненький уровень, что, бесспорно, простить куда труднее.

просто переспать — куда лучше, чем несчастная любовь, но иногда у нас нет выбора.

Придя в себя, я не говорю этому юноше: простите, я ошибся, я принял вас за другого. И не говорю: если бы вы знали, до какой степени вы похожи на человека, с которым я был знаком очень давно. Я говорю: ты — вылитый отец. А он без запинки отвечает: да, мне все время об этом говорят.

Но он не выказывает раздражения. Продолжает улыбаться. И сам же объясняет, почему принял мое приглашение. Он говорит: вы так на меня смотрите… наверное, вы сильно его любили.

Я произношу эти слова без малейшего сожаления, будто жизнь вот так и устроена, все просто, сперва люди общаются, потом теряют друг друга из виду и продолжают жить, как будто и не было разрывов, расставаний, которые оставляют нас обескровленными, уходов, от которых так трудно оправиться, и сожалений, которые потом еще долго нас преследуют.

(Или она путает молодость и счастье; так часто бывает.)

Одно обстоятельство придает ему сил: косметическая работа сделана на совесть, и на шее нельзя различить след от веревки.

Меня еще раз словно ударило током.

Он говорит: мой отец повесился. Его нашли в петле в амбаре.

Одно обстоятельство придает ему сил: косметическая работа сделана на совесть, и на шее нельзя различить след от веревки.

Меня еще раз словно ударило током.

Он говорит: мой отец повесился. Его нашли в петле в амбаре.