Ольга Дробот

вот бы иметь на лбу кнопочку, нажал ее — и исчез. Почему Бог не сделал нам таких? Было бы гораздо лучше иметь кнопочку, чем этот пупок в странном месте.

— А где он?
Этого Лена не знала. Он сбежал еще до ее рождения.
— Сбежал? — переспросил я в ужасе.
— Ты что, плохо слышишь? — Лена смотрела на меня сердито.
— А кстати говоря — для чего человеку вообще папа?
Я не нашелся, что ответить. И правда, какая от пап польза?
— Они могут что-нибудь построить. Стенку, например.

Лена очень хорошая, когда к ней привыкнешь

Дед обычно встает раньше, чем первые птицы какнут на землю, как он говорит.

Пойми, дружище Трилле, если кому-то грустно оттого, что он скучает без кого-то, значит, он этого кого-то любит. А любовь к кому-то — это самое-самое прекрасное на свете чувство. Те, без кого нам плохо, у нас вот тут! — и он с силой стукнул себя в грудь.

Она очень худая. Дед говорит, что она конь-девица, хотя на вид она больше похожа на велосипед.

Папы там никакого не имеется, хотя Лена говорит, что для одного место вполне бы нашлось, если разобраться в подвале.

И пока Лена висела изо всех сил, я стащил с кровати папы и мамы матрас, вытянул его в коридор, столкнул вниз по лестнице, пропихнул в тесную прихожую, распахнул дверь на улицу и поволок его вниз в сад.

У нас три этажа и темный чердак, потому что нас очень много: мама, папа, Мина четыр­надцати лет, Магнус тринадцати, Трилле девяти и Крёлле — ей только три. Плюс дедушка в подвале.

Она приземлилась точно посреди мостовой и так ударилась попой, что еще два дня потом лежала на животе.