Анна Лёвенхаупт Цзин

Истории доктора Огавы меня тронули — они определили ностальгию, однако прояснили и еще одно: мацутакэ растет лишь в лесах с серьезным вмешательством человека. Мацутакэ и красная сосна сотрудничают в центральной Японии — и растут исключительно там, где люди произвели значительную вырубку. Так и есть: по всему миру мацутакэ связаны с самыми неблагополучными лесами — местами, где ледники, вулканы, песчаные дюны или дела человеческие устранили все прочие деревья и даже органическую почву. Равнины, выстланные пемзой, по которым я гуляла в центральном Орегоне, — в некотором смысле типичные земли, которые мацутакэ умеет обживать: земли, на которых большинство растений и других грибов не может зацепиться. Над такими вот обедненными местами нависает неопределенность соприкосновения. Какой первопроходец-росток отыскал сюда путь и как смог выжить? Даже самые живучие побеги не смогли бы уцелеть, если бы не напарник в виде столь же упорного гриба, который способен тянуть из каменистой почвы питательные вещества. (Какой листок? Какой гриб?) Неопределенность грибного роста тоже имеет значение. Натолкнулась ли грибница на корни восприимчивого дерева? Поменялась ли почва или потенциальный состав питания? Благодаря неопределенности своего роста гриб исследует местности.

На заре торговли мацутакэ на Тихоокеанском северо-­западе США полевые агенты, скупщики и грибники были в основном белыми мужчинами, которым нравилось в горах: ветераны Вьетнама, неприкаянные лесорубы и провинциальные «традиционалисты», отвергшие либеральное городское общество. После 1989-го среди сборщиков сильно прибавилось беженцев из Лаоса и Камбоджи, и полевым агентам пришлось напрячься, чтобы работать и с выходцами из Юго-Восточной Азии. Азиаты постепенно становились скупщиками, а некоторые — и полевыми агентами. Работая бок о бок, белые и азиаты обрели общий словарь свободы (freedom), которая могла означать что угодно, близкое сердцам людей в любой из этих групп, пусть у всех и разное. Коренным американцам это тоже понравилось, а вот латиноамериканские сборщики риторику свободы не разделяли. Вопреки этим различиям пересекающиеся интересы и белых в добровольном изгнании, и беженцев-азиатов стали сердечным ритмом торговли; свобода вывела на свет мацутакэ.

В Открытом билете большинство говорит, что их приверженность свободе произрастает из устрашающих и трагических переживаний в американо-индокитайской войне и последовавших далее гражданских. Когда сборщики рассказывают, какой опыт оформил их жизнь, в том числе и привел к сбору грибов, все в основном поминают пережитую войну. Они готовы иметь дело с немалыми опасностями леса мацутакэ, поскольку это продолжает их жизнь-выживание, а ведь это — разновидность одержимой призраками свободы, которая вечно следует за ними.