Сергей Довлатов

На первом этаже возвышался бронзовый Ленин. На втором — тоже бронзовый Ленин, поменьше. На третьем — Карл Маркс с похоронным венком бороды.
— Интересно, кто на четвертом дежурит? — спросил, ухмыляясь, Жбанков.
Там снова оказался Ленин, но уже из гипса…

— Пил вчера?
— Ох, не приставай…
— Обидно наблюдать, как гибнет человек.
— Знаешь, — говорю, — проиграть в наших условиях, может быть, достойнее, чем выиграть.

Грош цена российскому интеллигенту, не побывавшему в тюрьме…

Все люди с неясным и туманным ощущением жизни мечтают заниматься философией.

Я давно заметил: когда от человека требуют идиотизма, его всегда называют профессионалом.

Руня извиняется следующим образом: «Прости, мой дорогой, но все же ты – говно!»

Главное при капитализме – свобода. Хочешь – пьешь с утра до ночи. Хочешь – вкалываешь круглые сутки. Никакого идейного воспитания. Никакой социалистической морали.

С газетой покончено. Это была моя последняя авантюра. Последняя вспышка затянувшейся молодости. Отныне я - благоразумный и нетребовательный литератор средней руки.
("Средняя рука" - подходящее название для мужского клуба...)

Наша память избирательна, как урна...

Глупо было надеяться, что средний американец - Воннегут.