Эндрю Шон Грир

Под конец Артур Лишь сидит в своем кресле и тихонько всхлипывает — во всяком случае, ему кажется, что тихонько, но когда зажигают свет, соседка поворачивается к нему и говорит: «Милый, не знаю, что у тебя в жизни произошло, но я очень, очень тебе сочувствую», а потом заключает в объятия с ароматом сирени. «Ничего у меня не произошло, — хочет ответить он. — Ничего у меня не произошло. Я просто гомосексуал на бродвейском шоу»

Когда Лишь спрашивает о розовых кустах на виноградниках, Луиза объясняет, что розы предостерегают о надвигающихся болезнях.
— Роза гибнет первой, — говорит она, подняв палец. — Как птица… Как там у вас говорят?
— Канарейка в шахте.
— Sì. Esatto [45].
— Или как поэт в латиноамериканской стране, — проводит параллель Лишь. — Новый режим всегда убивает их первыми.

Веря, что писатели читают чужие творения, дабы заимствовать оттуда лучшие куски, свой курс он назвал «Читай как вампир, пиши как Франкенштейн»