Крис Краус

Я просто ненавидела читать женщин или о женщинах, потому что все всегда сводилось к одному. Потеря себя, бесконечное самопожертвование, даже если женщина пыталась заниматься искусством, в конце она, беременная и доведенная до отчаяния, обслуживала какого-нибудь мужчину

Когда все время живешь в своей голове, не существует никакой разницы между воображаемым и тем, что происходит на самом деле.

восемьдесят страниц нечитабельной переписки.

Я знала только один способ достучаться до тебя, помимо ебли, — обмен идеями и словами.

еистовое стремление Ханны превратить все, что ее беспокоит, в объекты ее искусства казалось неловким, пока она была жива, но в три часа ночи меня осенило, что Ханна Уилке — это образец для всего, что я надеюсь сделать.

разве искренность — это не просто отрицание сложности

Март на севере штата — самый капризный и самый унылый месяц в году. Сверкающий холод февраля трескается. Вода в ручьях и источниках начинает шевелиться подо льдом: постой на улице, и ты услышишь ее бег. Потоки весны.

Быть женщиной до сих пор означает быть запертой внутри сугубо психологического. Неважно, насколько бесстрастно или масштабно женщина формулирует свое представление о мире, как только в него включается ее личный опыт, ее чувства, в центре внимания снова оказывается она сама. Поскольку чувства пугают, мир отказывается признавать, что их можно рассматривать как научную дисциплину, как форму

я хочу, чтобы мир был интереснее, чем мои проблемы. Поэтому я должна сделать свои проблемы общественными.

Когда Флобер наконец разбил ей сердце, она написала об этом стихотворение, на которое он ответил: «Ты превратила Искусство в средство для отвода эмоций, в какой-то ночной горшок, который вовремя подставили, чтобы не перелилось я не знаю что. Но пахнет гадко! Пахнет ненавистью!»