Дмитрий Горчев

А король тогда был грустным трубочистом, во что уже и вовсе невозможно поверить. Королева зачем-то поцеловала этого трубочиста, чего до сих пор не может себе простить. Трубочист тут же превратился в короля, который оказался совершеннейшим негодяем.
Так королеве и надо. Нечего целоваться с кем попало.

Свинопасом, равно как и принцессой, нужно родиться. Тогда все очень просто.
Целыми днями он валялся на лугу и смотрел в высокое синее небо, а когда смотришь в синее небо, думается не о том, что на носу опять вскочил прыщ, а обо всяких больших и умных вещах. Поэтому все свинопасы — философы и лентяи, что, в общем-то, одно и то же.

да нет, это ещё не обязательно старость. Это кончилась молодость.

Прошлый кладовщик тоже постигал. И ведь постиг, сукин сын. Открылись ему тайные пропорции и суть вещей, отчего крупу он стал отмерять в аршинах, а сукно в поллитрах. Пытались мы его отговорить, да где там… Смотрит он на нас и жалеет, непросветленных. Пришлось прогнать.
Воровать воруй, а пространство нам не запутывай, мы и сами заблудимся.

Я устал от нелюбви. Никого ни к кому.

Очень я дорожу своими иллюзиями. Мне без них смерть. И так уже все старые, прочные, порастащили, а новые заводить, ох, как сложно в мои-то годы. Растут кое-как, вялые, полупрозрачные.

Я плохой, но добросовестный король. И очень боюсь, что и я тоже перестану себя уважать.

Ненавижу непьющих кристально чистых людей. Наделает он тут делов без меня.

Женщине для счастья нужно быть круглой дурой с большими голубыми глазами.

Женщины, они всегда так — сначала полюбят за какую-нибудь чепуху, а потом за такую же чепуху и разлюбят. Да ещё, когда уходить будут, наврут, что их два дня тошнило всякий раз, как они у нас ночевать оставались. А может, и не наврут.