Элис Сиболд

Теперь я знала, что он меня убьет. Только не догадывалась, что на самом деле уже умираю, как загнанное животное.

Глядя на мою фотографию, он окончательно убедился: это — не я. Я витала в воздухе, плыла в утреннем холоде, который он теперь делил с Рут, растворялась в одинокой тишине между его занятиями. Со мной он хотел целоваться. Хотел выпустить меня на свободу.

На самой первой, где она была застигнута врасплох, еще не разбуженная щелчком затвора и не превратившаяся в маму именинницы, владелицу счастливого пса, жену любящего мужа, маму еще одной дочки и последнего, позднего ребенка — сына. Хозяйка дома. Любительница цветов. Приветливая соседка.

В каждой избушке свои погремушки.

Теперь для меня жизнь — это вечное вчера.

Выходи за меня замуж.

— Сэмюел, ты ли это?

— Мне осточертело ходить в мальчиках. Выходи за меня, и я сделаю из этого дома сказку.

— А на что мы будем жить?

— Заработаем, — сказал он. — Уж как-нибудь.

Она села, а потом, в точности как Сэмюел, опустилась на колени. Полуголые, они дрожали от холода, но в груди у каждого разливалось тепло.

— Я согласна.

Не пора ли оставить в покое не только мертвых, но и живых — начать принимать их такими как есть?