Борис Ковалев

тело — дар, чтоб я свободно мог
меж тел передвигаться человечьих.

Любой из нас — первооткрыватель. Сначала он открывает горькое, соленое, вогнутое, гладкое, шершавое, семь цветов радуги и двадцать с чем-то букв алфавита; затем переходит к лицам, картам, животным и созвездиям, а заканчивает сомнением, верой и едва ли не абсолютной убежденностью в собственном невежестве.

я склонен думать, что хороший читатель еще более загадочен и уникален, чем хороший автор.

в силах избежать самого банального из таящихся в искусстве соблазна: желания быть гением.

черты очень высокой культуры

нравится быть обязанным своим современникам

для всякой современной книги почетно восходить в чем-то к книге древней, ибо (как сказал Джонсон) никому не

I am as one disembodied, triumphant, dead

да, мир непредсказуем и неуловим, но сама его случайность и есть богатство, и, поскольку ни один из нас не в силах даже осознать, до чего он нищ, все окружающее — это подарок.

Но и сам Будда творил чудеса. Например, чудо вежливости. Будде нужно было пересечь пустыню в полуденный час. Боги со всех тридцати трех небес бросили ему каждый по клочку тени. Будда, дабы не нанести обиды никому из богов, принял образ тридцати трех Будд, так что каждый из богов видел сверху Будду, защищенного тенью, которую он ему бросил.