Наталия Рогова

Я бы на твоем месте уж точно приписала бы себе благородное происхождение. Одна мысль об этом может придать столько отваги и достоинства, что можно без потерь пережить притеснения ничтожного и грубого фермера!

Тяжелая работа от рассвета и до заката убила в нем любопытство и тягу к знаниям, з

– Простите меня, мой добрый друг, но вы сама – наилучшее подтверждение моим словам. Говорите вы совсем не как провинциалка, ну, может быть, за исключением пары местных словечек, проскользнувших в вашей речи. И манеры у вас вовсе не такие, как у вашего сословия. Уверен, вы в своей жизни предавались размышлениям гораздо чаще и больше, чем это свойственно слугам. А все потому, что волей-неволей развивали свои мыслительные способности, не подвергаясь глупым городским соблазнам.

Он долго пытался не отстать от Кэтрин в ее занятиях, но потом сдался с острым, но безмолвным сожалением, и никогда уже не стремился наверстать упущенное. Когда он понял, что бесповоротно должен остаться ступенью ниже, он даже не сделал попытки подняться. Внешность его теперь отражала упадок внутренний: у него появилась шаркающая походка, он начал сутулиться и смотреть волком. Раньше он был просто замкнут и сдержан, а теперь стал подчеркнуто, до глупости нелюдим.

Если он сделал вам предложение после такой бурной сцены, то он или безнадежный глупец, или дерзкий безумец.

– Почему вы любите его, мисс Кэти?
– Ах, какую ерунду ты спрашиваешь! Люблю – и все.
– Этого недостаточно. Вы должны сказать – почему?
– Ну, потому что он красив и с ним приятно проводить время.
– Не годится! – сказала я.
– И еще потому, что он молод и обаятелен.
– Опять не то!
– Потому что он любит меня.
– Сейчас это не важно. Не увиливайте!
– И еще он будет богат, а я стану первой леди в округе и буду гордиться таким мужем.
– Совсем скверно! А теперь скажите, как именно вы его любите?
– Как все любят… Глупая ты, Нелли!
– Вовсе нет… Отвечайте!
– Я люблю землю, по которой он ходит, и воздух, которым он дышит, и все, к чему он прикасается, и любое его слово. Я люблю каждый его жест и каждый взгляд

Кэтрин стояла как скала, а остальные подчинялись. Никто не будет показывать свой дурной нрав и тяжелый характер, если не встречает сопротивления и не сталкивается с равнодушием

над очагом.
Теперь она оказалась на свету, и я смог лучше рассмотреть ее лицо и фигуру. Она была стройной и совсем юной, почти совсем еще девочка, но имеющая восхитительные формы и точеное, нежное личико, очаровательней которого я не встречал, с мелкими чертами и очень белой кожей.

а мы даже в дождь не сможем промокнуть и замерзнуть больше, чем здесь, на холодной кухне».

Разумному человеку достаточно общества его самого.