Марина Костионова

Берлинский дневник. Записки иностранного корреспондента, 1934-1941 Уильяма Ширера.

Поэтому я остался (и по сей день остаюсь) квант-инженером и трейдером, однако устроил свою жизнь так: работал по минимуму, но интенсивно (и с увлечением), сосредоточивался только на высокотехнических аспектах, никогда не посещал деловых встреч, избегал компании "успешных людей", не читающих книжек, и примерно каждый четвертый год целиком посвящал ликвидации пробелов в своем научном и философском образовании. Чтобы постепенно вынашивать мою главную идею, мне надо было стать фланером, профессиональным медитатором, сидеть в кафе, гулять без поводка, привязанного к рабочему столу и организации, спать столько, сколько душе угодно, читать запоем и никому ничего не объяснять.

Если уровень неопределенности в вашем деле высок, если вы постоянно казните себя за поступки, которые привели к нежелательным последствиям, для начала заведите дневник.

еальности пол, социальное положение и профессия в гораздо большей степени определяют поведение человека, чем национальная принадлежность. Мужчина-швед больше похож на мужчину из Того, чем на женщину-шведку; у философа из Перу больше общего с философом из Шотландии, чем с дворником-перуанцем.

Рационалистический тип мышления — это то, что в быту называется думаньем.

Они также могут верить, что национальность играет какую-то роль (они всегда ставят "французский", "немецкий" или "американский" перед именем философа, как будто этим определяется ход его мыслей)

Она показывает, в каких жестких границах наблюдений или опыта происходит наше обучение и как относительны наши познания.

Главное, о чем говорится в этой книге, — это наша слепота по отношению к случайности, особенно крупномасштабной;

Чем менее предсказуем успех подобного предприятия, тем меньше у него конкурентов и тем больше вероятная прибыль.

Мы прогнозируем дефициты бюджета и цены на нефть на тридцатилетний срок, не понимая, что не можем знать, какими они будут следующим летом.