Микита Франко

Но когда я прошел на кухню, то увидел, как она накладывает макароны в одноразовые тарелки — для меня и для Биби.

Будем жить гей-семьей на улице, названной в честь спидозного гея. Миленько.

размышлял над главным детским вопросом: зареветь или не зареветь

А как вы начали встречаться? — спросил я.

— Он держал меня в подвале первый год, потом у меня развился стокгольмский синдром, и я остался добровольно, — ответил Лев.

Я засмеялся: каждый раз в ответ на этот вопрос Лев рассказывал разные истории. Были ещё версии, где Слава брал его в заложники или отбирал паспорт.

А тайное знание детей из детского дома — в том, что они жертвы чьих-то взрослых ошибок и теперь обречены жить с этой нелёгкой памятью,

«Разве можно тратить время на секс? То время, которое можно посвятить искусству? Это же кощунство».

Взрослые странные. Им все легко объяснить, кроме своей ругани.

Такой, при котором интеллект как у хлеба.

Я тут подумал.

У каждого в жизни есть свой День S — день, в который все перевернулось с ног на голову. И иногда он такой долгий, что длится годами.

Я рад, что мой наконец-то закончился.

И я рад, что теперь могу попрощаться с тобой, потому что больше не одинок. Спасибо за все.

Пока, тетрадь в клеточку.

Илья слишком худой, — не глядя на отца, говорила бабушка, практически не разжимая губ.